Втянула свежий воздух, на лоб и нос попали мелкие холодные капли.

Дождь начинается.

– Залазь, – Матвей открыл дверь на пассажирское сиденье.

Капли из мелких одиночных за секунду превратились в большую дружную компанию. Резво запрыгнула на сиденье, будто не я минуту назад изображала беременного пингвина. На колени шлепнулась коробка с тортом, дверь захлопнулась.

Матвей оббегал машину смеясь и ругаясь. Дверь открылась, впуская в салон сырой воздух. С волос упали несколько капель, но и они, похоже, не в силах испортить ему настроение.

Тыльной стороной ладони Матвей смахнул воду с лица.

– Ну что ж, можно не тратить время на душ, – авто плавно выехало на проезжую часть. – Торт держи крепче.

– А если уроню, заставишь печь новый?

– Нет, – искристый взгляд сбоку. – Тебя съем вместо десерта.

Звучит абсурдно, по-людоедски, но возбуждает. Особенно когда это говорит Матвей.

Многие отчаянные сами заплатят, лишь бы хоть разок услышать такое обещание от такого мужчины.

Я бы лет через десять заплатила, когда б совсем стало грустно от отсутствия личной жизни.

***

Квартира и впрямь большая. Один холл на входе квадратов двадцать, не меньше.

– Арина, включи свет.

Посмотрела на Матвея с искренним недоумением.

Я тут впервые, еще не разулась.

– Где?

Вопрос повис в воздухе. Свет зажегся, кажется, везде, освещая все пространство.

Матвей озадаченно завис, глядя на меня. Ненадолго. И засмеялся.

– Это умный дом.

Дом…

– С моим именем?

Даже не знаю, радоваться или возмущаться. Умный ведь. Пусть и дом.

– Ну, дорогуша, прежде здесь была только одна Арина.

– Что пожелаете? – учтивый, мягкий, почти живой голос разнесся по квартире.

Хозяин дома забрал у меня торт, продолжая посмеиваться.

– Включи чайник. А ты проходи. Тапочки там возьми какие-нибудь.

Гостеприимство на уровне, меня устраивает. Но эта "шутка" с именем какая-то незабавная.

– А можно переименовать твой дом? Умный.

Всунула ноги в красные мягкие тапки и поплелась за Матвеем.

– Долго, муторно, и я давно привык.

Широкие плечи под тонкой рубашкой прямо-таки гипнотизировали. Я ведь даже их потрогать могу. Ну, в теории.

– Придумаем тебе прозвище. Персик, например.

– У меня так кота в детстве звали. Рыжего. Ходи, Арина, с кошачьей…

Возмущение прервала домоправительница:

– Чем могу помочь?

Матвей заржал. Так, что захотелось садануть по его широченному плечу.

– Если попросить ее утопиться?

Торт лег на здоровый прямоугольный стол с рисунком под мрамор… или это в самом деле мрамор.

Не удивлюсь.

– Скорее всего она наполнит ванну. Ты какой чай предпочитаешь? – Матвей заглянул в навесной шкаф. – Был черный, зеленый, белый, вроде… еще какая-то хрень красная.

– Любой.

Ничего так. Годная кухня.

Да что я, в самом деле…

Она великолепна! Божественна! Фантастически прекрасна.

С первого взгляда видна функциональность и вообще… Я тут жить могу. Если что.

– Порежь торт, – Матвей кивнул на нож, разливая кипяток.

Легко! С ножами я обращаюсь прекрасно. Выгляжу при этом, правда, как заправский маньяк… И ладно.

– Расскажешь, что такое пространственный разлом?

Нож плавно вошел в нежный торт, очень похожий на медовик.

Принюхалась, отчетливо различая медовые ноты. Вероятно, это он и есть.

Кружки со стуком опустились рядом. Пар поднимался, тут же рассеиваясь.

Матвей зазвенел блюдцами, ложками.

Мужчина на кухне – ходячий возбудитель. Особенно когда это его кухня, да еще такая.

Хотя… засунуть сюда моего бывшего Олега, и вообще ничего не встанет. То есть не екнет.

– Разлом случается, когда какой-то хитровы… думанный "самый умный" использует магию не по назначению. Энергетические потоки схлестываются и пространство "ломается", – он говорил, раскладывая кусочки по тарелкам. – Кто случайно оказался в этот момент поблизости, попадает сюда. Или наоборот.

Подвинул блюдце ко мне, сам сел напротив, чуть в стороне. Более расслабленно, чем в ресторане. Расстегнул верхние пуговицы на рубашке и взялся за кружку.

Я тоже глотнула.

Засмотрелась, блин!