— А из себя они какие?

Наблюдательница из Ольки вышла хреновая. Оба мужика, по её словам, были "богатыми" но "старыми", что, похоже, означало любой возраст старше тридцати.

— Один прям няша, — подытожила она, — а второй малость мутный. Но спит она с обоими.

— Сразу?! — тут уж я охренел.

— По очереди, извращенец, — хихикнула Олька. — В салоне чего только не увидишь. Привозит один, увозит другой... А платит третий!

— А если фотки покажу, узнаёшь?

—Покажи… покажи… — пробурчала Олька и, уткнувшись носом мне в плечо, засопела.

Уснула.

А я, как дурак, остался таращить глаза в темноту.

Как будто мало мне событий на сегодня. Тому совпадению, что Олька знает Скуратову, я, пожалуй, даже не удивился. Салон, в котором она работала, был самым крупным и известным в округе. Марина тоже туда ходила, если я не ошибаюсь.

Вообще, в женском коллективе это как зараза. Все делятся друг с другом парикмахерами, маникюршами, косметологами, массажистами… Хорошо ещё, что не любовниками. От Марины я слышал, что у соседок по офисным столам иногда даже месячные синхронизируются. Хотя, может, она и врала, чтобы засмущать неопытного мальчика в моём лице.

Появление Ольки в моей жизни тоже прошло как-то буднично. Ещё недавно не было, а теперь дрыхнет рядом, заграбастав себе всё одеяло и мою левую руку в качестве подушки. И насколько она появилась — не знаю, да и не хочу загадывать.

А вот сразу два любовника Скуратовой — это была новость. Меня не отпускала мысль, что они могут быть с МосТеха. Во-первых, сама она здесь недавно, приехала вместе с остальными директорами к началу теста.

Во-вторых, она непохожа на тех, кто ищет мужиков в тиндере или снимает по клубам. Я уверен, что эпизод с моим участием был постановкой от начала до конца. Да и вообще госпожа-психолог не была похожа на женщину, потакающую своим страстям. Скорее она использовала мужчин, чем позволяла им это делать. А значит, оба её любовника — фигуры в игре.

Не той, в которую мы уходим в вирт-капсулах. Настоящая игра ведётся в реальном мире. И для проигравших круга возрождения не будет. С этой весёлой мыслью я и уснул. Словно в чёрную дыру провалился. Сразу и без сновидений.

Вжжжжжжжж… Вжжжжжжжж...

Мне казалось, что я только что закрыл глаза. Ныло плечо, который отлежала Оля. Ныли ноги, которые я перетрудил, ставя сексуальные рекорды. Ныл желудок от принятого натощак коньяка. Про голову и говорить не хочу. Отрубить бы её нахрен.

Вжжжжжжжж… Вжжжжжж… Вжжжжж...

Какая сволочь может звонить… я с трудом разглядел стрелки на древних семейных ходиках... в половине шестого утра? Может, если зажмуриться и положить на голову подушку, то всё пройдёт само собой?

Вжжжжжж… Вжжжж… Вжжжж…

Телефон нашёлся под кроватью. Он прижался полированным боком к ножке и противно дребезжал. Номер был незнакомым.

— Алло?

— Андрей Олегович? — вежливо поинтересовались в трубке.

По имени-отчеству меня могли величать только работники военкомата или телефонные мошенники. И для тех и для других было рановато.

— У аппарата, — мне захотелось похохмить, раз уж всё равно разбудили.

— Меня зовут Владимир, я ваш водитель. —голос был невозмутим, — Илья Романович попросил вас разбудить и напомнить, что он ждёт вас в шесть тридцать.

— Владимир… а вы где? — я не додумался спросить что-то умнее.

— Стою у вашего подъезда. Но вы не спешите, время есть.

Олька не проснулась, даже когда я вытащил руку из-под её головы, и запихнул туда подушку. Просто промурлыкала что-то во сне и укуталась в одеяло. Будить жалко, да и незачем. Никаких особых ценностей в квартире не было, да и посторонней соседку назвать было трудно. Поэтому я просто оставил запасную связку ключей на туалетном столике. Вечером приеду — заберу.

Ни контрастный душ, ни кофе не сделали из меня человека. Кофе вообще был только растворимый. То, что у меня получилось и то, что вытекало из Марининой кофемашины, носило одинаковое название только по какой-то нелепой случайности. Я размешал в кружке коричневую бурду, потянул носом, ощутил, почему-то запах ржавого железа и вылил результат своих трудов в раковину.

Зажрался ты, Андрей, прошептал внутренний голос. Ещё недавно глотал его за милую душу, а теперь морду воротишь. К хорошему быстро привыкают. К купажному кофе, марочному коньяку, тёлочкам в постели, мерседесу под окнами. А вот отвыкают долго и болезненно.

А тебе даже отвыкать не придётся. Грохнут тебя, Андрюша. Как бычка на убой откармливают, а потом зарежут.

Раз грохнут, то чего переживать? С какой-то бесшабашной похмельной лихостью ответил я сам себе. Да и стоит ли вообще этого бояться, если ты играешь в игру награда за победу в которой — смерть. Как ещё можно назвать погружение в заглючившую нейросетку, которая не выпускает никого уже семь лет. Изощрённый способ самоубийства.

И чем лучше ты играешь, тем быстрее приближается исход. В этой ситуации бояться чего-то просто глупо. Я вспомнил завет самураев, жить так, словно уже умер.