— Теперь уже нет... — произнес Борисов и, внимательно поглядев на полковника, осекся. — Издеваешься? Ещё и издевается, козел старый!

Он вылез из «мерседеса», постаравшись от души хлопнуть дверцей, но гибкие пружины смягчили удар. Бумаги Тимашова Юрий Николаевич, однако прихватил с собой. Через несколько шагов он остановился, прикидывая, куда их пристроить. Видимо, придется свернуть трубочкой и нести в руке. «Мерседес», как пантера, догнал майора ленивым изящным броском.

— Юрий, это не ты оставил? — из окна машины показалась красивая черная папка.

— Не я, — ответил Юрий Николаевич, но принял и папку.

— Деловой, старый хрен, — одобрительно сказал Вятич и укатил вперед.

Идентичность первой части шифровки и раскодированного текста Большаков подтвердил, добавив, что шифровка была первоначально написана на английском языке, а в нем слово «агент» имеет много значений. Остальная часть текста была записана какой-то сложной азбукой, в которой часть букв были русскими, часть — из армянского, латинского и греческого алфавитов. Многочисленные апострофы и умляуты указывали, скорее всего, на пропущенные буквы, вероятно гласные. Многообразие букв и малая длина слов указывали на то, что многие буквы обозначают целые слоги. Все это добро было беспорядочно перемешано. Осталось невыясненным, на каком все-таки языке было написано само письмо, и подобрать ключ к шифру Илье тоже так и не удалось.

Итоги, подведенные ближе к вечеру, были далеко не утешительными. Погибли два человека. Того, кому собаки разорвали глотку, все-таки не удалось спасти. Еще один боец — из тех, что оставались кашеварить в лагере — был убит волком, который бросился на него сверху, с крыши фургона. В тяжелом состоянии четверо — трое из числа оставшихся в лагере плюс один с простреленным боком и бедром. Да еще семеро с забинтованными руками — бойцы из них были уже никакие. По крайней мере четверым из них суждено было остаться инвалидами. Общее число потерь составило почти пятую часть отряда, и командирам групп, а также и российским наблюдателям, собравшимся на совещание у полковника Румачика, было о чем подумать. Прежде всего — о фантастически осмысленном поведении животных, использовавших приемы и уловки человеческих разведывательно-диверсионных групп. Признать их разумными? В сознании не укладывалось. Но как иначе можно было объяснить все, случившееся утром? Некоторую ясность внес Виталий:

— Для справки. У нас есть основания считать, что данная стая собак, да и, вероятно, стая волков, напавших на лагерь, были управляемыми. Их действиями руководило некое разумное существо... или несколько существ, находившихся в лесу в пределах четырех-пяти километров от мест событий.

— Что это за разумные существа? С чего вы взяли? — недоверчиво спросил полковник.

— Отвечу вначале на второй вопрос, — спокойно сказал Виталий. — Лично я это взял со слов лейтенанта Рубцовой, которой имею все основания доверять. Дело в том, что она обладает способностью ощущать тонкие биоэнергетические взаимодействия между организмами. Если угодно, можете назвать это телепатическим воздействием — хотя это не совсем точное слово.

Капитан Сивцов посмотрел на Ирину с опаской и перевел взгляд на свои руки, непроизвольно напряг и расслабил их, словно проверяя, насколько они еще действуют. Больше он на Рубцову старался не глядеть.

— По ее словам, вся стая собак была окружена как бы тончайшим облаком, которое она называет смысловым полем, — продолжил Ларькин. — Источник этого поля находился в лесу, за пределами видимости...

— Дело даже не в этом, — вмешалась Ирина. — Я бы могла установить, что это или кто это такой, не видя самого источника. Но он был слишком далеко.

— Все говорит о том, что это был очень мощный источник, — сказал Виталий. — В общем, нет никаких оснований считать собак разумными. Они подчинялись мысленным приказам этого существа. Или существ.

— Что же это за существо? — не удержался Румачик. — У вас есть хотя бы какие-нибудь предположения?

— От предположений вслух мы воздержимся, — ответил Ларькин, переглянувшись с Ириной, — пока не выясним чего-то более определенного.

— Знаем мы, что это за существа... — проворчал Сивцов. Все посмотрели на него.

— Объяснитесь, капитан, — предложил Румачик.

Виталий ждал, что последует какой-нибудь фольклор на тему местной нечистой силы. Фольклор, однако оказался иного плана.

— Если это не специально обученные, а управляемые звери, значит, они заброшены сюда вместе с людьми-диверсантами. А может, только диверсанты и заброшены, а собаки местные. Все равно это — рука НАТО или ЦРУ.

Офицеры переглянулись. Усатый морпех, носивший, как выяснилось, простую фамилию Козлович, пожал плечами.

— Кем бы они ни были, неплохо бы их взять, — сказал полковник. — У кого есть предложения?

— Группа захвата на вертолете, — немедленно среагировал Сивцов. — Крепкий аванпост для привлечения внимания. Организовать поиск и преследование собак, пока еще не поздно. Такую большую стаю разведчики легко смогут найти по следам.

Посовещавшись, решили, что групп захвата должно быть две. Командовать одной поручили Сивцову, второй — Козловичу. Авангардом, который, по общему мнению, нужно было усилить, взялся руководить сам Румачик. Наблюдатели пытались напроситься в группы захвата, но им было вежливо отказано. «Прут на рожон, как танки, — с неудовольствием подумал Ларькин. — Дали бы нам возможность поработать — вместо того, чтобы самим шеи под клыки подставлять. Глядишь, у нас что-нибудь и получилось бы...»