Снова накатила проклятая усталость, я держалась на честном слове и адреналине. Он кипел в крови, не давая рухнуть от истощения.

Дальше – ревизия раны. Края ровные, такое чувство, что ее нанесли холодным оружием.

– Эл, как дела? – спросил Пискун, и голос малыша был тревожным. – Он выживет?

– Куда он денется? Ему еще объясняться.

На самом деле за саркастическим тоном я пыталась скрыть тревогу и страх. О том, что Норвин может не выжить, думать не хотелось.

Закончив с осмотром, я взялась за иголки с нитками. Ювелир постарался на славу, а ниций ничуть не уступал медицинской стали. Повезло, что мой новый дар заставил сплавиться сосуды, и ткань легкого в этом месте сократилась, но я все равно наложила пару страхующих швов.

Помнится, на кафедре хирургии у нас было соревнование по различным видам хирургических швов и вязанию узлов на скорость. От тренировок у меня на пальцах появились мозоли, но я очень старалась и «вязала» ночами в общежитии, ведь победитель получал зачет автоматом. Преподаватель тогда пополам сгибался от смеха, видя наши старания и алчное желание заработать халявную пятерку. Жаль, победу из-под носа увел одногруппник, но опыт я приобрела хороший, как и память тела.

Конец ознакомительного фрагмента.