Уже не помню, кто сказал мне мудрые слова, что самое главное для мужчины – это иметь профессию и быть лучшим в ней. Я долго размышлял по поводу второго пункта: что значит быть лучшим? В чем здесь залог личного счастья? Как это применимо для других профессий? В чем, к примеру, счастье для дворника, если он лучший? Но ведь это не профессия… А вот если…

Так размышлял я, привычно лежа на верхней полке поезда. За окном сменялись пейзажи, ритмичный стук колес стал уже родным. Города мелькали один за другим: аншлаги в залах, аплодисменты, цветы. Гастроли стали частью моей жизни. Коллектив оркестра как новая семья, где ждали испытания, где складывались разные отношения, где случались радости и разочарования. «Все смешалось в доме Облонских»…

Дальний Восток стоял в очередном графике. На обратном пути после Владивостока – Хабаровск, и – домой. Уже хочется сделать паузу, проснуться у себя дома, в своей кровати и никуда не бежать, попить чайку со сгущенкой, поделиться впечатлениями и вновь готовиться к новым свершениям. Я даже не вспомнил, что про город Хабаровск уже где-то слышал.

… Окончание гастролей. В зале аншлаг. Заключительные аккорды оркестра, яркий свет, и… Прямо ко мне по сцене идет человек с цветами. Женщина. Она! Это Лора, я узнал ее.

– Боже, как ты здесь оказалась? Ах да! Это же Хабаровск, твой город.

– Мы завтра придем. В какой гостинице ты остановился? – быстро спросила она.

Я не успел понять, кто это «мы» – кого ждать?

– Мы с мужем хотим пообщаться с тобой, – предвосхищая мой вопрос, добавила она.

Пророчество сбылось. Но что-то внутри меня сопротивлялось и даже бунтовало, чтобы все объяснить обычной случайностью. Я чувствовал, что хочу этой встречи, меня охватило любопытство. Нет, это не было интрижкой, ничто личное не примешивалось. Причем здесь муж?

Заснуть удалось очень поздно. В нашей музыкальной «семье» отмечали окончание гастролей. Но я четко помнил о встрече: в 11 часов.

Слава богу, номер в гостинице у меня был приличный. Это повышало мою значимость в своих и чужих глазах, и мне это нравилось. Все шло по намеченному плану. Я встретил у входа гостей, и мы поднялись в номер. Еще на улице я отметил, что муж Лоры, похоже, был моложе ее. Какой-то весь улыбчивый и вежливый. После нескольких фраз я почувствовал акцент: русский язык явно не родной. Лора совсем не изменилась: та же прическа, выражение лица, темное платье, но рост выше – каблуки?.. Голос такой же мелодичный и говорит так же, чуть нараспев. Мы сидели у меня в люксе. Разговор шел легко и ни о чем. Говорили как старые друзья. Это было странно и даже забавно. Лора первой попросила мою гитару. Я показал, стал что-то рассказывать и объяснять. Она взяла ее – сразу стало ясно, что для нее это привычное дело, – тронула струны. Ее фигура на миг стала как бы застывшей, а лицо более сосредоточенным, и… полились звуки. Они были просто божественными по тону и чистоте! Я обалдел! Сразу почувствовал какую-то другую школу, репертуар был незнакомым. Я даже не подозревал, какой звук мог быть у моей гитары! Вот это подарок. Звук резко прекратился, и я услышал резюме: «Да, гитарка неважная. Струны, впрочем, тоже. Натяжение не соответствует». В воздухе повисла пауза.

– Но у тебя в руках она все же неплохо звучит, – улыбнулась Лора. – Тебе нужен другой инструмент. Этот ничему не научит, ничего не даст, – заключила она.

Вихрь мыслей пролетел у меня в голове: чего не даст, что не соответствует, кто она такая, чтобы так бесцеремонно выносить приговор?

– Хорошо играешь, – честно сказал я. – Ну а что касается меня, то это не все, что вы видели в моей игре на сцене. Позвольте, – я протянул руку к гитаре. Я решил потрясти их своей техникой, этих странных, зазнавшихся гостей. Знай наших!

Обычно после моей игры я слышал комплименты, люди даже выражали восторг… На сей раз я слушал тишину и свой голос, что я, мол, могу и лучше сыграть и все прочее.

– Ты очень способный, – подвела итог Лора. – Возможно, когда-нибудь ты станешь мастером. Жаль, что мы не встретились раньше… – она слегка запнулась, видимо, еще что-то хотела сказать.

Что касается меня, то я чувствовал себя как школьник, не сдавший экзамен. Нет, чувства обиды не было. Я почему-то верил этой мадам Лоре, а также понял, что столкнулся с каким-то другим опытом, которого я был лишен. Ее короткая игра, хватка, звук выдавали другую, более системную школу.

– Вы учились в Европе? – спросил я.

– В Америке, – просто ответила она.

На дворе были 80-е годы. О существовании страны Америки, как и о планете Марс, большинство из нас слышали в школе или где-нибудь по телевизору.

– Я училась с раннего детства у разных учителей, – пояснила она. – Как таковой американской школы игры на классической гитаре не существует. Это скорее знакомство с опытом мастеров из разных стран. Там, в Америке, это свободно, доступно. Но главное – индивидуальность. Нет двух одинаковых музыкантов, как нет другого такого, как ты.

Я внимательно слушал и хорошо понимал очевидность этих вещей, но меня тогда интересовали чисто прикладные вещи: звук, общая моторика, репертуар – словом, информация.

– У тебя есть с собой какие-нибудь ноты? – спросил я у Лоры.

– Сожалею, но этот вопрос уже не ко мне. Я выбрала для себя другую профессию. Музыку люблю, но я вовремя поняла, что все-таки не в ней мое призвание. Ты – другое дело. Тебя может ждать невиданный успех!

«Вот это неожиданность», – подумал я. И как-то растерянно стал оправдываться. Стал говорить что-то насчет того, сколько сил и времени потрачено ею на освоение гитарной науки, но она остановила меня и продолжила: