Перечитав в романе все о своем предшественнике, я заметил, что его тело хранило еще много всяких печальных ситуаций, которые каким-то образом переплетались с мой недалекой земной жизнью… Это было интересным и любопытным фактором, подмечал я, припоминая свою земную, не совсем удачную семейную жизнь.

Память тела услужливо предоставляла мне фрагменты жизни моего предшественника, и я порой удивлялся точности сохраненной информации. Я припоминал не только какие-то определенные истории, я даже помнил состояние души этого журналиста. Восстанавливая события минувших лет, я все больше и больше погружался в его жизнь. Очень скоро это занятие меня захватило, и я вспомнил о сумке, выданной мне при выходе из крематория. В старенькой потрепанной барсетке я нашел его рабочий блокнот, визитку, гелиевую ручку и тетрадь с записями. В записной книжке, помимо дат, адресов и телефонов, были записаны фрагменты взятых интервью и заголовки к будущим материалам. А тетрадь оказалась дневником – литературным пересказом его любви к дочери. Кроме хронологии здесь были и стихи, и рисунки карандашом, и какие-то даты, выделенные красными чернилами. Это показалось для меня любопытным, и я уже через полчаса понял, чего не хватало в моем романе…

История моего предшественника была не только интересна, но и поучительна. Его чувства, его представления о любви и добре, давали мне новые темы, и я теперь уже не представлял свой роман без этого журналиста с его нелегкой судьбой.

– Как же так, – удивлялся я. – Такой персонаж и такой случай? Это же не просто реинкарнация – это чье-то проведение!..

Помнится, я как-то уже просматривал его записи, но тогда они показались мне не интересными, а сам Виктор – наивным и слабым человеком. Не таким я представлял журналиста. Люди этой профессии виделись мне сильными, принципиальными и волевыми, поэтому я и не придал должного значения этому парню.

Но сейчас, перечитывая и вспоминая его жизнь, я понимал, что должен серьезно подойти к этой теме. Мне нужно было не только вспомнить его жизнь, я должен был увидеть и встретиться с его дочерью, так как именно она являлась для меня главной загадкой, а для моего предшественника смыслом жизни.

Его жена Нина меня не интересовала, никак женщина, никак человек, уж очень много в ней было нехорошего – недоброго, хотя и выглядела она достаточно привлекательно. Образованная, с хорошими манерами, она временами даже казалось кроткой женщиной, но на самом деле все выглядело не так. Нина была сильным и подчас черствым человеком, который сам не знал, чего хочет, усложняя жизнь себе и окружающим ее людям. Об этом упоминалось и в записях Виктора, об этом напоминало мне и его тело. И чтобы закончить тему его жены, для себя я заключил так; что это была большая ошибка моего предшественника. Нина никогда его не любила. Она не была ему другом, как не была и врагом. Она просто была…

Глава 2.

Сегодня, перед тем, как заехать к своему другу Павлу Петровичу, я прокатился по городу и посмотрел на места, где при жизни бывал мой предшественник Виктор. Это было и здание редакции, где он работал, и двор, в котором проживала его жена с дочерью, и дом, в котором он снимал квартиру. Побывал я и набережной, где он частенько прогуливался перед сном, и на месте, где он трагически погиб…

Как рассказывали тогда местные газеты, Виктор на машине упал в реку, якобы, не справившись с управлением. Автомобиль вскоре подняли, но его самого так и не нашли. Так что похорон не было, а самого Виктора долгое время считали без вести пропавшим.

Возвращаясь к прошлым событиям, которые случились больше года назад, я стал припоминать рассказ моего нового друга Петровича – так коротко я называл Павла Петровича – единственного свидетеля моего воскрешения и первого помощника в моем запутанном деле.

Но его повествования о той удивительной ночи мне казались какими-то фантастическими и даже сказочными. Какая-то прекрасная незнакомка – ночная фея, которой он восхищался до сих пор и случай моего воскрешения ровно в полночь. А поскольку Павел Петрович не верил в чудеса, мой феномен он относил к реинкарнации.

Спустя много времени я так и не смог понять. Если моя душа вселилась в тело моего тезки и однофамильца Виктора, то я тогда кто?.. Он? – Этот воскресший журналист или все-таки, я – есть я?..

Мы много спорили и рассуждали с Петровичем на эту тему. Ведь он не всегда был истопником в крематории. По специальности Павел Петрович был врачом психотерапевтом – полковником медицинской службы, который много лет проработал в особом отделе ФСБ, и его внезапная отставка от службы, и смена профессии, для многих оставалась большой загадкой, и для меня, в том числе. Наверное, поэтому ему тоже было любопытно узнать тайну моего воскрешения или «феномена», как он частенько поговаривал при наших беседах.

Но сейчас я к нему приехал с другим вопросом и новой темой для размышления. Так уж получилось, что случай моего воскрешения или, как утверждал Павел Петрович, реинкарнации, довольно быстро отошел в прошлое, так как я был сосредоточен на главной теме, как я тогда считал, – жизнь после смерти или точнее жизнь после жизни!..

Будущего я не касался, так как был убежден, что его как такого нет. Все чего мы ожидаем на следующей недели, в новом году или же столетии, уже когда-то было, оно существует и поныне. Все наши жизни проходят в настоящем времени. Параллельные миры, в которых мы уже были и в которых продолжаем жить, рядом с нами, но мы их не видим и не замечаем, в этом и заключается вся интрига и весь смысл бытия человека. Но бывает, что миры пересекаются и тогда некоторые люди в реальной жизни вдруг встречают своих праотцов, прабабок или же самих себя – юными или сильно постаревшими.

– Там, где живут наши души времени нет. И это уже не параллельный мир, это совсем другое… – Рассказывал я Петровичу, когда он просил меня поведать о моих путешествиях в пространстве.

Время придумали сами люди, которые по своей сути очень ограниченные существа. Они сами отмерили себе век, сами установили себе границы и определенные рамки, по которым живут и по сей день.

Эта тема почти всегда присутствовала в наших беседах и разговорах, но сегодня я хотел спросить своего друга о моем предшественнике и обо всем, что связывало его с этим уникальным воскрешением.

Конец ознакомительного фрагмента.