Волин хмуро кивнул – это он понять может. Вот только даже за отсмотренный период в дом вошли семь разносчиков пиццы – все из Средней, или, как теперь говорят, из Центральной Азии. Про гастарбайтеров-строителей он вообще молчит, в том подъезде сразу три квартиры ремонтируются.

– Все равно, это сужает круг поиска, – сказал генерал.

Волин только плечами пожал в ответ. Сужает, но не сильно. Конечно, проверить можно всех – но лишь при наличии времени. А его-то как раз у них и нет.

– Знаешь что, – немного поразмыслив, молвил Воронцов, – тебе надо отвлечься.

Волин посмотрел на него хмуро: как именно предлагает отвлечься товарищ генерал? В веселый дом поехать, к певичкам? Хозяин на это отвечал, что годы его не те – куда-то ездить: в его положении все к нему сами ездят, не исключая и певичек. Но у него несколько иное предложение.

С этим словами генерал вставил в проигрыватель диск и включил телевизор.

– Хочу показать тебе одну запись, – сказал он, комментируя темноватую картинку, возникшую на экране. – В 2012 году сделана.

– Откуда запись? – спросил Волин.

– С Волковского кладбища в Петербурге, – невозмутимо отвечал Воронцов. – Точнее, из православного храма при кладбище. Был такой Теодор Адамович Шум'oвский, выдающийся арабист, автор поэтического перевода Корана на русский язык. Это запись с его отпевания в 2012 году. Сюжет снимала одна небольшая телекомпания, но в эфир он так и не пошел.

Волин взглянул на экран внимательнее. Камера брала то общий план храма, то сосредоточивалась на отдельных людях, присутствовавших на отпевании.

– Шум'oвский – чрезвычайно любопытная фигура, – продолжал генерал. – Не будучи мусульманином, он был очарован поэзией Корана, его религиозным и философским содержанием. Откровение, данное Мухаммеду, он почитал подлинно боговдохновенной книгой, видел в нем воплощенную надежду для людей, возможность обрести более высокие идеалы. Он был уверен, что переводить Коран нужно именно стихами – в противном случае от читателя ускользает слишком много важных вещей. И Шумовский-таки взял на себя нелегкий труд сделать поэтический перевод Корана. – Генерал помолчал немного и добавил. – Кстати, издание этого перевода благословил председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин. Зная, как ревниво мусульмане относятся к таким переводам, остается только догадываться, какая гигантская работа была проделана Теодором Адамовичем.

Он умолк на минуту, задумчиво глядя в телевизор, потом продолжил.

– Мусульмане умеют быть благодарными. Именно петербургская 'yмма [1] добилась, чтобы Шумовского похоронили на Волковском кладбище. Перед отпеванием случился удивительный казус. Несколько представителей мусульманского духовенства появились в храме и попросили позволения в знак особенного уважения к усопшему прочитать над его телом суры Корана. Православный батюшка не возражал…

– Стойте! – вдруг сказал Волин. – Остановите воспроизведение!

Генерал нажал на паузу, посмотрел на следователя. Тот впился глазами в лицо человека, стоявшего в некотором отдалении от остальных. Близко посаженные, чуть раскосые бесцветные глаза, куцые бровки, коротенький узкий носик, к низу обретающий очертания небольшой груши, рот лягушачий, безвольный подбородок… Этого человека он видел на записях с камер дома, где был убит предполагаемый похититель.

– Вот с него и начнем, – оживился Воронцов. – Если даже он и не убийца, то наверняка кое-что знает об этом деле.

– А вы с ним знакомы? – спросил Волин.

Старый историк отвечал, что с этим человеком он не знаком, но наверняка его знают питерские мусульмане, которые присутствовали на похоронах Шумовского. Надо отослать им снимок, они быстро определят, кто на видео. Этим займется сам Воронцов. Есть надежда, что через пару часов они уже будут знать, с кем их свела судьба…

Волин от удовольствия даже засмеялся. Дело, которое грозило стать висяком, благодаря многомудрому Сергею Сергеевичу неожиданно обрело перспективу.

Генерал вытащил диск из проигрывателя, сунул его в компьютер, отсканировал нужный кадр и открыл почту, чтобы написать письмо. Однако тут зазвенел телефон Волина. Следователь поднял трубку, нетерпеливо сказал «слушаю!»

– Здравствуйте, Орест Витальевич, – голос в трубке был незнакомый, мягкий, с еле заметным акцентом. – Меня зовут Искандар Каримов, я представляю Академию наук Узбекистана. Могу я встретиться с вами для важного разговора?

– Простите, а что за разговор? – осторожно осведомился старший следователь (он уже включил громкую связь, и Воронцов слушал Каримова не менее внимательно, чем сам Волин).