– Чего орешь?
– обиделся Роки, - Вставать пора, позавтракаем да пойдем по холодку.

– Зачем ты меня разбудил, чудовище? И который час?

– Солнце уже встало.

– Я не могу так рано просыпаться, я сова!

– Да хоть дятел! Если хочешь здесь выжить, придется научиться. Черная, в отличие от тебя, времени не теряет. Нам пора идти.

Пришлось подниматься и плестись в душ, а потом на кухню, проклиная по пути все приключения на свете. В большом холодильнике нашлись мамины пирожки (когда только успела?), фрукты и йогурт. После завтрака Роки скомандовал:

– Бери мешок и собирай вещи в дорогу.

Мешок оказался подобием ранца, только был сшит из какой-то плотной холстины. Макс под руководством пса уложил туда несколько пачек сублимированной лапши; серебряную фляжку с водой; странного вида покрывало, легкое и тонкое; спички в огромной коробке; вышитый кисет, туго набитый медными, серебряными и золотыми монетами; дорожную аптечку с полным набором необходимых медикаментов (ах, мама, мама!); какие-то пожелтевшие от старости бумажки, перетянутые тесьмой; и мешочек с чем-то трудноопределимым и довольно вонючим. В результате ранец заполнился меньше, чем наполовину.

– Роки, может, есть мешок поменьше? В этом осталось очень много места.

– Это для меня.

– Погоди, ты хочешь сказать, что я должен не только переться невесть куда, но и еще тащить на себе твою двадцатипятикилограммовую тушу?!

– Ну, не все же время, а только когда я устану. У меня короткие лапы, собаки породы бостон-терьер выведены для красоты, а не для долгих прогулок.

– Да уж, красота неописуемая!
– восхитился Макс, критически оглядев курносую морду, огромные треугольные, стоящие торчком уши и мощное, крепко сбитое неуклюжее тело, уверенно попирающее землю кривыми короткими лапами.

Между тем, пес порадовал еще одной новостью:

– К тому же, мы будем проходить Змеиное болото. Ведь ты не хочешь, чтобы меня укусила гадюка?

Спорить с нахальным животным было бессмысленно. Макс закинул мешок на плечо, вышел из дома и замер на крыльце.

Солнце только поднялось над горизонтом и озарило Тихую лощину нежным утренним светом. На траве переливались хрустальными бусинками капельки росы, в каждой из которых отражалось голубое небо, росшие вокруг дома цветы доверчиво тянулись навстречу первым теплым лучам. Из леса доносились голоса птиц, приветствуя прозрачную свежесть раннего утра. На душе стало легко и радостно, вчерашние монстры казались не более чем дурным сном, ночным кошмаром из тех, которые случаются после напряженного, тяжелого дня.

– Чего застыл? Пошли уже!
– Роки, успевший обежать вокруг дома и задрать лапу на пару кустов, выжидательно смотрел на Макса, - Налюбуешься еще на природу, дитя каменных джунглей!

– Куда мы идем, ты можешь точно сказать?
– спросил Макс, спускаясь с крыльца и шагая за бодро скачущим псом.

– Тебе же камни надо собрать. Вот и пойдем по резиденциям всех Носителей. Ближайшая - Красная, а там и Голубая недалеко. Главное, успеть первыми.

– А что будет, если не успеем?

– Черная знает о пророчестве, значит, будет пытаться завладеть камнями и уничтожить их. Если ей это удастся, окно во Мрак никто не сможет закрыть.

– И что тогда?

– Вторая грань погибнет, все живущие в ней, тоже.

За разговором они пересекли Тихую лощину и вошли в лес. Сегодня он уже не казался таким устрашающим: яркое утреннее солнце, проникая сквозь макушки деревьев, освещало тропинку, которую нашел Роки, и отбрасывало на нее легкое кружево теней. Пушистые ели то и дело перемежались другими деревьями. Весело свистали птицы, куда-то спешил, пыхтя, еж, а рыжая белка долго провожала путников, перепрыгивая с дерева на дерево и ожесточенно вереща. Роки бежал впереди, время от времени обнюхивал тропу, звонко кого-то облаивал и почтительно здоровался со встречными барсуками.

– Так сколько нам еще идти?
– спросил Макс.

– К обеду доберемся до Светлого озера, отдохнем, а там и Рыжая гора недалеко. Еще до вечера будем у Красной.

– Переночуем тоже у нее?
– поинтересовался Макс, у которого одна мысль о ночевке под открытым небом вызывала ужас.

– Если получится… - уклончиво пробормотал Роки и надолго задумался.

Больше отвечать на вопросы он не пожелал, и убежал далеко вперед.

Тенистый прохладный лес закончился. Теперь впереди простиралось бесконечное поле, поросшее густой, кое-где начавшей жухнуть от жары, травой. Солнце поднялось высоко и нещадно палило голову. Идти стало тяжелее, ноги налились усталостью, невыносимо хотелось хоть ненадолго присесть и отдохнуть. Роки закапризничал и отказался идти своим ходом, аргументируя это исключительно декоративным предназначением своей породы и полной беззащитностью собаки в этом жестоком мире. Он так жалобно скулил, что Максу ничего не оставалось делать, как запихать противного пса в заплечный мешок. Он плелся по полю, молясь о том, чтобы подул ветерок, или облака хоть ненадолго закрыли жгучее светило. Мешок с тяжелой тушей оттягивал плечи, лямки впились в тело, по спине стекал горячий едкий пот. Безмятежный собачий храп, доносящийся при этом из мешка, тоже не улучшал настроения.

Наконец, откуда-то повеяло спасительной прохладой. Поле все-таки закончилось, впереди показались редкие молодые деревца. Макс из последних сил прибавил шагу, и вдруг, миновав деревья, увидел перед собой большое озеро, окруженное плакучими ивами. Вода в озере была чистая и прозрачная, берег порос сочной мягкой травой. Над блестящей под солнцем водной гладью летали большие сверкающие стрекозы.

Макс бесцеремонно шлепнул тяжелый мешок на траву и обессилено свалился рядом.

– Вылезай, захребетник! Больше не могу, привал.