– Тамара? – снова заговорила мама. – Ты тут?

Иголка повернула на слово «нет».

– А здесь есть кто-нибудь?

Иголка показала «да»

– Кто вы? – спросила мама и начала повторять буквы за иголкой. – Б-у-ква д.

– Что буква д? Это поле чудес что ли? Нам по буквам надо угадать? – захихикала Ксюша.

– Тихо ты! – шикнула Лариса.

– Вы пришли с добром? – спросила мама.

Иголка указала на слово «нет».

– Ой, мама, попрощайся с ним, кто бы это ни был. – запричитала Лариса.

– Вы хотите нам что-то сказать?

«Да»

– Говорите.

«Б-е-р-егите. Л-л-ю-сю»

– От чего?

«О-т н-ас»

– Что за ерунда? – Лариса махнула рукой. – Мама, попрощайся и хватит.

– Идите туда, откуда пришли. Идите туда, откуда пришли. Идите туда, откуда пришли. Вы здесь? Да? Нет?

«Нет»

Мама опустила нитку на стол и задула свечу.

– Фигня какая-то! – чавкая жвачкой, Ксюша включила свет.

– А если никого нет, то кто ответил «нет»? – спросила Люся. Ее беспокоило, что ей надо беречься от каких-то загадочных незнакомцев на букву «д», которые могут говорить «нет», даже когда их нет.

Люсе никто не ответил, потому что всех привлек странный звук у входной двери, будто кто-то скребётся. Время уже позднее, папа так и не вернулся с ночной смены. Мама сказала, что он ушел в «новогодний загул». Все четверо обернулись на звук. За дверью послышался стон. Все затаили дыхание. Несколько мгновений стояла тишина, которую прервал звериный рык. Рык перешел в очередной страдальческий стон. Люся отчетливо слышала, как нечто скребётся металлическими когтями по железной двери, рыча и завывая. Она прижалась к сестре, не отрывая взгляда от двери.

– Это зверь? Мама, это зверь из гадания? – зашептала Люся.

– Нет. – ответила мама, поджав губы.

Люся не могла поверить, что звериные звуки исходят от человека. Наконец, зверь, стоявший за дверью, попал ключом в замок. Дверь приоткрылась. Зверь, большой скрюченный разъяренный, сверкал глазами из темноты. Он медленно открыл дверь. Его большое тяжелое тело ввалилось в комнату.

– Не ждали? – с улыбкой спросил зверь. – А я пришел.

Не сводя мерцающих глаз с запуганных женщин, он медленно взял стул и поставил в пяти шагах от дивана, где они, прижимаясь друг к другу, тряслись от страха. Он улыбался. И от этой улыбки становилось страшнее всего. Он поочередно переводил взгляд с матери на сестер, будто выбирая, кто станет первой жертвой и что именно он сделает, когда даст себе полную свободу.

Он медленно встал и, пошатываясь, побрел к ящикам, где хранятся инструменты. Присев на корточки, он принялся разглядывать молоток. Но молоток ему, видимо, не очень понравился, поэтому он взялся за пилу. Проведя пальцем по зубцам пилы в ту и другую сторону, он отложил и ее. Больше всего ему понравился топор. Крепкая деревянная ручка хорошо легла в его большую ладонь. Металл сверкнул в темном коридоре, когда зверь размахнулся, будто примеряясь к инструменту. С довольной улыбкой он повернулся к испуганным жертвам.

– Хватит! – выкрикнула мать.

– О! Нет, ты тут больше не командуешь. – прошипел зверь, разглядывая топор. Еще пару мгновений он наслаждался эффектностью выходки, пока Ксюша, собрав смелость, направилась к нему. Отложив топор, он встал во весь рост. Он смотрел прямо в глаза девушке, когда она кричала на него, вытягиваясь и сотрясая кулаками. Пользуясь моментом, Лариса юркнула на кухню и схватила со стола нож.

– Прекрати! Хватит, папа! – кричала Ксюша. В этот момент Лариса со спины напрыгнула на него, не глядя вонзая нож в грубую плоть. Ей казалось, что она врезалась в его спину, но это была рука. Красные капли-вишенки расцвели на дубовом полу. Кровь падала вниз с глухим звуком: «бом, бом-бом».

Конец ознакомительного фрагмента.