Богатырской силе Орловых во всем гарнизоне Петербурга мог противостоять только офицер армии Шваневич. В драке один на один он иногда побивал даже Алехана, но зато если нарывался на двоих Орловых, то уползал домой на карачках.

После одной из драк избитый Шваневич подкараулил Алехана и ударом шпаги нанес ему страшное ранение в лицо.

Шрам навеки обезобразил красавца. Вместе со шрамом от этого ранения Алехан получил прозвище le balafre (рубцованный) – нечто вроде почетного титула за отвагу. Интересно отметить, что сын Шваневича послужил прототипом А.С. Пушкину в его повести «Капитанская дочка», которого поэт вывел под именем Швабрина. Жизнь и вымысел шли рука об руку. Сцена дуэли Гринева со Швабриным напоминает ссору Орлова и Шваневича, и там и там ранение противнику наноситься не совсем честным образом.

«Граф Орлов-Чесменский во флотском мундире». Ж.Л. де Велли

Первое десятилетие царствования Екатерины II прошло под сильным влиянием братьев Орловых, один из них – Григорий, был ее фаворитом. «Екатерининские орлы», как их называли современники, не только способствовали возведению ее на престол, – любое дело, за которое они брались, заканчивалось триумфом.

«Конный портрет Екатерины II». В. Эриксен

Бой в Хиосском проливе

Алексей Григорьевич получил почетный титул Чесменского в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., когда осуществлял общее командование сухопутными и морскими силами России в кампании на Средиземном море. Отправляя Алексея Орлова – генерала от кавалерии – на сие необычное дело, Екатерину II одолевали сомнения: «Управится ли?». На что дерзкий Орлов отвечал: «Да какая разница, Матушка, где супостата бить, что на тверди земной, что в луже средиземноморской!».

И вот в 1769 г. из Петербурга вокруг всей Европы уже идет в Средиземное море русская эскадра. А Европа посматривала да посмеивалась, ожидая конфуза: видимое ли дело – во главе эскадры кавалерист. Европа не понимала, что столь необычный маневр был вызван причиной простой. Россия не имела на Черном море ни флота, ни адмиралов. А потому в Петербурге и решились ударить по эскадрам Гассан-бея из тылов Средиземноморья, где турки много веков вели себя хозяевами, попирая независимость греков и южных славян.

Командовать такой смелой экспедицией мог только один человек – безрассудный Алексей Орлов, но опирался он на старого морского волка адмирала Г.А. Спиридова. Так отчаянную храбрость подпирала осторожная мудрость.

А тем временем русская эскадра спускалась по ветру в Хиосский пролив навстречу турецким кораблям. Над головами матросов, срывая паруса и снасти, уже летят раскаленные ядра.

Адмирал Г.А. Спиридов, командовавший авангардом, приказал музыкантам: «Играть всем до последнего, кто живым останется». …Шел второй час сражения. Корабли противников перемешались, завязывая дуэли. Флагманский «Святой Евстафий» сцепился бортами с турецким флагманом «Реал Мустафа». Началась абордажная схватка – на пистолетах, на саблях, на кулаках.

В разгар сражения горящая мачта турецкого корабля, давя матросов, рухнула на палубу русского флагмана. Возникший пожар ворвался в пороховую крюйт-камеру. Взрыв был такой силы, что сцепившиеся корабли взлетели в воздух вместе со своими экипажами. Из более чем 600 человек лишь единицам посчастливилось остаться в живых, их выбросило взрывом далеко в море! Такова была ярость боя.

Г.А. Спиридонов в Чесменском сражении

Тем временем Алексей Орлов атаковал оставшиеся корабли турок. Велел отдать якоря и с якорей, чтобы стоять нерушимо, бил и бил в борт турецкий ядрами, разнося в щепы все, что ему противостояло. Его примеру следовали и другие командиры кораблей. Не выдержав напора русских, турки бежали. Они скрылись в лежащую близ Хиосского пролива Чесменскую бухту, и здесь русская эскадра затворила их. Первая фаза сражения были выиграна. По сему случаю был созван флагманский совет. Посовещавшись, решили: флот турецкий в Чесме вконец разорить, дабы стать в море господами, а действовать указано эскадре брандерами. В тихую лунную ночь началась атака брандерами. Их было всего четыре. Первые два брандера, не достигнув цели, были уничтожены турками. Зато оставшиеся два с лихвой возместили потери, прорвавшись в Чесменскую бухту вцепившись в борта турецких кораблей. Не мешкая, боцманы запалили факелы, поджигая заранее рассыпанный по палубе порох. Огонь стремительной змейкой скользнул в люк – прямо в трюмы брандеров, где тесно, одна к другой, стояли бочки с порохом. После чего матросы попрыгали в шлюпки и оттолкнулись от брандеров, яростно выгребая прочь.