На последнем месяце беременности Лена вынуждена отправиться в деревню к свекрови. Вскоре девушка остается без телефона и связи с миром и любимым мужем. И если раньше свекровь невестку просто недолюбливала, то теперь начинает очень странно себя вести...
Содержит нецензурную брань.
Пролог
– Тужься, девонька, тужься!
Повитуха пучила глаза и раздувала щеки, будто на своем примере показывала, что от меня требуется. Это было жутко и забавно одновременно.
– Вот та-а-ак, - похвалила она.
– А-а-а-а!
– из моего горла, нет, гораздо глубже, из нутра, вырывался рык. Он поднимался, судорожно вибрируя, а потом, булькая, глох в обильной, вязкой слюне.
Я вдруг поймала себя на мысли, что такой звук может произносить кто угодно. Любой зверь. Но только не человек. И тем не менее это была я. Точнее будто какая-то незримая часть меня. Я наблюдала за происходящим, но никто не обращал на меня-первую внимания. Все оно было приковано ко мне-второй - лежащей на кровати. При этом я ощущала все, что должна была чувствовать та, другая я.
– Ну вот и все, мамаша, - наконец сказала старуха. Лицо повитухи было усыпано бусинками пота, но выражение довольное, благостное, будто это она только что разрешилась от тяжкого бремени.
Толстыми узловатыми пальцами, измазанными в моей крови, старуха бережно обхватывала синюшный комочек. Он был весь покрыт слизью. Скользкая мутно-серая, с багровыми прожилками масса густыми каплями падала мне на живот, на грудь, на шею и медленно стекала по бокам. Тепло. Липко. Мерзко.
– Доча у тебя, - она пихнула младенца к моему лицу.
Кроха так внимательно-изучающе смотрела на меня темными глазенками, что я умилилась и даже выдавила дрожащими губами улыбку. Но в следующий момент произошло то, что заставило меня заорать от ужаса.
Глаза малышки вдруг неестественно выпучились и завращались. Затем начали приближаться ко мне, удерживаемые… щупальцами! Те выдвигались из глазниц и неустанно шевелились. Одновременно из ноздрей ребенка вылезла пара рожек размером поменьше.
– Глянь, красавица какая, - словно издеваясь, сказала старуха. Она что, ослепла или совсем идиотка?
Повитуха перевернула уродца. На его спинке, в районе копчика, я увидела отросток, который закручивался спиралью, как улиточный домик.
– Уберите… от меня… эту… тварь!
– я не сразу узнала собственный голос. Заторможенный и глухой, он в следующую же секунду перешел на визг: - Тварь, тварь, тва-а-арь!
1
Началом того, что со мной произошло, послужил этот кошмарный сон. Я уверена в этом. Чего только ни приснится беременной, скажете вы. Но именно в то утро, когда я разбудила мужа не привычным поцелуем, а дикими воплями, все пошло не так. Валерка буквально подпрыгнул на кровати, вскочил и забегал по комнате, как пойманный в клетку зверек.
– Ты чего?
– не до конца отошедшая от ночного ужаса, я растерянно наблюдала за мужем.
– Где этот чертов пакет?
– голос его дрожал.
– Какой пакет?
– Ну тот, что ты в роддом собрала.
– Зачем он тебе?
Валерка перестал метаться, присел на краешек кровати и внимательно на меня посмотрел.
– Лен, ты так орала. Я думал, началось.
Фух! У моего мужа не острое помешательство.
– До знаменательного дня у нас еще минимум месяц, - выдохнула я.
– Мне приснилось, будто я родила гигантскую улитку, - тяжелый осадок от кошмара рассеивался, уступая место осознанию комичности ситуации. Я даже захихикала, окончательно избавившись от сонного морока.
– Кстати, о нас, - осторожно начал Валерка.
– Меня Петюня отправляет на стажировку, - после паузы добавил: - В Германию, - и зажмурился в ожидании моей реакции.
Петюня - Петр Михайлович, босс мужа и конченый, на мой взгляд, самодур. Вместо того, чтобы дать подчиненным спокойно работать, он вечно что-нибудь выдумывает. То в языковую школу Валерку с коллегами отправляет (теперь мой муж не в совершенстве, но владеет немецким и китайским). То трудовой коллектив должен дружно ходить в фитнес-клуб, и это не считая курсов повышения компьютерной грамотности и уроков по скетчингу.
– Ты же сказал ему, что придется отложить поездку?
– нахмурилась я.
– Нам скоро рожать.
– Сказать сказал… - замялся любимый, - но ты же знаешь Петюню. В общем, не поехать не получится. Он не оставил мне выбора.
– Выбор есть всегда, - недовольно процедила я.
– Лен, только не нервничай, малыш все чувствует, - зачастил муж, прекрасно зная, чем зацепить.
– Стажировка всего три недели. До родов точняк успею вернуться.
– Точно?
– недоверчиво уточнила я.
– Точно!
– А если…
– Ты переживаешь, что останешься одна, - словно прочел мои мысли, - но я все придумал. Послезавтра утром рейс на Берлин, так что потихоньку собирайся, днем выдвигаемся к маме в Молохово.
Красноречиво и не совсем культурно выразив свое отношение и к самой идее мужа, и к тому, что это была уже не идея, а единолично принятое им решение, я выскочила на балкон, чтобы остыть. И Валерка дал мне это время. Минут через десять он подошел сзади и обнял. Его теплые руки легли на мой живот, было приятно, но тревога не уходила.
Конец ознакомительного фрагмента.