На ночном дежурстве, с понедельника на вторник, я работала с Полиной. Как всегда, сделав всю основную работу, к часу ночи мы присели передохнуть и выпить по чашечке чаю.

– Вот теперь у нас будет и чай хороший и кофе. Опять из Швейцарии, – говорила Полина.

– Кто же такой шустрый успел уже и в Швейцарии побывать?

– Как кто, известно, Константин Эдуардович, – как-то гордо произнесла она его имя.

– Ой, какой горячий чай, – поперхнувшись, выдавила я из себя, пытаясь скрыть свое изумление от услышанного.

– Да он там почти два месяца был, что-то защищал то ли преподавал. Я в подробности не лезла. Но он такой нервный, видимо, весь отпуск уже забыл, дела поглотили.

– А что это ты такая добрая к нему сегодня?

– Он мне подарок привез. Сама удивилась, – добавила она, увидев интерес в моих глазах.

– И что, пока ни на кого не накричал, раз настроения нет?

– Типун вам на язык, Олеся Егоровна. Не дай бог. Он такой злой, когда не в настроении, не надо нам таких напастей.

Я засмеялась над ее реакцией: то любит, то ненавидит. Нас позвали в палату к пациенту, и наш разговор прервался.

Вернувшись опять в комнату, она смотрела на меня как-то странно.

– А у меня еще есть новость о нем.

– О ком? – делала я вид, что не понимала, о чем она это мне хочет поведать.

– О Константине Эдуардовиче.

– И что нового в его жизни?

– Если вам не интересно, я могу и не рассказывать, – пыталась она обидеться на мое безучастие к его образу.

– Давай, выкладывай. Конечно, мне интересно, ведь его не было три месяца в больнице. Рассказывай.

– Позавчера он проходил по коридору и с кем-то ругался по телефону. В это время его позвали в операционную, он отключил телефон и положил его на стойку дежурной медсестры. Девчонки-то у нас любопытные, стали рассматривать его новый дорогой телефон. А он как завибрирует и там высветилось: жена…

Конец ознакомительного фрагмента.