Однообразная жизнь художника Шарля де ла Руа (в миру Давида Карпова) протекала монотонно и бессмысленно до тех пор, пока к его полотну не подошёл странный посетитель...
Шарль де ла Руа (в миру Давид Карпов), слыл художником посредственным, но амбициозным. И хотя картины его, с технической стороны, выглядели весьма сносно, но вот с художественной… С художественной они были мертвы.
И как ни старался художник вдохнуть в них хоть каплю жизни, получалось все тривиально и безжизненно.
При этом, он был очень завистливым человеком. И каждый успех товарищей по цеху воспринимал как удар в спину. Словно это была их вина в том, что картины умирали ещё до того, как выходили в свет.
На выставках, в которых он иногда участвовал, посетители останавливались возле его картин лишь на мгновенье и окинув их равнодушным взглядом, уходили к более живым творениям. Это ещё больше бесило незадачливого ваятеля.
"Что бы вы понимали в настоящем искусстве, слепые глупцы, мещане, деревня." Примерно такие проклятия он слал, тем посетителям, которые проходили мимо. Иногда правда, ему удавалось продать, за копейки, какому-нибудь заезжему, пьяному "ценителю" что-то из своей коллекции. Этих денег хватало лишь сводить концы с концами.
И вот однажды…
Однажды возле его картины остановился, интеллигентного вида, седовласый мужчина. В дорогом костюме, с инкрустированной золотом тростью, посетитель выглядел весьма преуспевающе.
Давид затаил дыхание боясь даже шелохнуться.
– Не дурно, не дурно, – наконец произнес импозантный мужчина.
Он вытащил из кармана лупу и стал внимательно вглядываться в детали.
Художник внутренне возликовал, хотя внешне оставаясь спокойным.
– Определенно не плохо, – наконец произнес посетитель и повернулся к Давиду, – ваше творение?
– Да, – сдерживая рвущейся порыв, ответил художник.
– Шарль де ла Руа, красиво. Я бы взял вот эту картину, – он показал на ту, что рассматривал, – но хотелось бы посмотреть всю коллекцию. Это можно устроить?
– Конечно, конечно. Основные картины находятся дома. Вы можете посмотреть в любое время. А сколько вы дадите за эту.
Сердце Давида перестало биться, он превратился в слух, в статую командора, в кота Шредингера, которого представляли живым и мертвым одновременно… Только бы сделка не сорвалась, только бы он заинтересовался. Все это промелькнуло в разгоряченном мозгу художника за долю секунды.
– Я дам за нее, молодой человек, столько, сколько не одному художнику не снилось. Давайте адрес, вечером зайду и мы все обговорим…
Конец ознакомительного фрагмента.