Так, неспешно качаясь на волнах собственных мыслей, глава рода продолжал сидеть в ванной, не в силах заставить себя выбраться из воды. Он даже не сразу обратил внимание на легкое дуновение сквозняка, пробежавшегося по коже, и повернул голову в сторону входа в купальни только тогда, когда хлопнула дверь.

— Таасим? — Удивленно воззрился на визитера аристократ. — Что ты тут делаешь?

— Я хотел с тобой поговорить, отец.

Голос наследника звучал вроде бы как и раньше, как и в те безмятежные дни до его исчезновения. Но почему-то именно сейчас домину Атерна в интонациях его мальчика послышалась какая-то ненатуральная фальшь. Будто бы он выдавливал из себя былую непринужденность, пытаясь неумело лицедействовать. К сожалению, Ноир слишком хорошо знал своего сына, чтоб этого не заметить. И это встревожило мужчину еще сильнее.

— Конечно, — преувеличено бодро кивнул Атерна, втайне радуясь, что его отпрыск хотя бы созрел для разговора. — Дай мне немного времени добраться до кабинета, и там мы спокойно все обсудим…

— В этом нет нужды, — перебил родителя парень. — Мы можем побеседовать прямо здесь.

— Здесь? — Домин с сомнением обвел взглядом полутемное помещение купален, но потом подумал, что железо следует ковать, пока оно горячо. А то вдруг сын передумает и снова закроется от него, пока Ноир будет обтираться и облачаться? — Ну-у, что ж… если тебя не смущает обстановка, то давай…

Таасим кивнул и сделал пару шагов вперед, а затем уселся прямо на узкую кромку медной бадьи, не обращая внимания на то, что край его одежды попал в воду. Парень некоторое время ничего не говорил, и домин Атерна терпеливо ждал, когда же он наконец нарушит затягивающееся молчание.

— Что стало с нашей честью, отец? — Полным боли голосом спросил вдруг наследник.

— О чем это ты?

— Разве мы, как воины и защитники империи, не должны быть образцом благородства и порядочности? Мы ведь стражи, мы делаем одно дело с Ворганом, пусть и наши противники не столь сильны, как его. Так почему же мы ведем себя столь подло, будто ночные тати и душегубы?

От услышанного Ноиру захотелось вскочить из ванны и отвесить сыну звонкую затрещину. Такую, чтоб выбить эту чушь из его головы. Да как он только смеет так отзываться о своей собственной семье?! Просто неслыханно… Но вместо этого глава рода просто скрипнул зубами, изо всех сил пытаясь сохранить холодность рассудка. Да уж, давненько никто не мог себе позволить в его адрес таких оскорблений. И уж тем более, не ждал он их и от своего отпрыска.

— Почему ты так говоришь, Таасим? — Слегка дрогнувшим от злобы голосом спросил Атерна. — Наша семья ничем не хуже других дворян, а во многом и лучше…

— Тогда, наверное, он был прав, когда говорил, что мир потонул в бесчестии, — безжизненно подметил юноша. — Если даже мы лучше многих, то что же творят остальные…

— Эй, — не выдержал-таки мужчина и повысил голос, — что за речи ты ведешь?! Кто «он» и о каком бесчестии ты говоришь?!

— Он — это тот, кто в самом деле имеет право о таком судить. А говорю я о твоих интригах, невольным участником которых ты меня сделал…

— Ты все еще волнуешься из-за этого проклятого мальчишки? — Догадался Ноир, припоминая их последний яростный спор из-за него. — Не переживай, мы закончим начатое! Он, конечно, сумел удивить всю империю своими молниями, но даже Магистра он едва одолел! Но что он сделает против Грандмастера? А против двух? В нашем роду их достаточно! Знаешь, я тщательно проанализировал тот поединок и пришел к выводу, что гаденышу нужно много времени на подготовку своей атаки. Иначе бы он…

— Отец, ты слушаешь, но не слышишь меня, — грустно покачал головой наследник, перебивая мужчину. — Что тебе стоит признать хотя бы передо мной, что с самого начала мы были неправы? Я вчистую проиграл ту схватку Данмару, как более умелому поединщику. И не спорь, после его победы над Иматиросом это стало слишком очевидно. Да, в тот миг мне было обидно и даже страшно. Да, я злился на него из-за своего поражения и мечтал поквитаться. Но сейчас я осознал, как же глупо себя вел. Какая-то бессмысленная детская обида застлала мой разум, мешая мыслить трезво. И только сейчас, когда я лишился самого дорогого, что только можно вообразить, я начинаю осознавать…

— Брось пороть эту чепуху, Таасим! — Снова на повышенных тонах загремел родитель. — Твое поражение ударило по репутации нашего дома, и мы просто обязаны ответить! Непозволительно бездействовать и закрывать глаза, когда речь идет о чести семьи!

— Так вот что для тебя значит честь, да? — С каким-то непонятно скорбным выражением констатировал парень.

Ноир порывался что-нибудь ответить на это, но увидев, что на глазах его сына наворачиваются слезы, примолк. Он никогда не видел его плачущего, даже когда Таасиму было совсем мало лет. Глава рода с первых дней жизни приучал наследника к тому, что проявлять чувства подобным образом это низко и недостойно мужчины, и ребенок всегда принимал это. Да что же, дьявол раздери, с его мальчиком происходит?!

— Любой наглец, посягнувший на доброе имя Атерна должен быть наказан! — Упрямо повторил аристократ. — Кем бы он сам ни был, и какой силой не обладал!

— А ты сам-то можешь ответить, что осталось от этого доброго имени? От настоящего, а не показного.

В очередной раз отцу захотелось врезать своему отпрыску. Эти посыпания головы пеплом с самого начала ему не понравились. И откуда только подобная мягкотелость проявилась в Таасиме? Но, черт бы побрал всю эту ситуацию! Отвечать резко сейчас нельзя… по крайней мере до тех пор, пока он не поймет, что произошло с сыном.