Я ужаснулся. Что за нравы? Даже если сводный. Она продолжила.

— Родители категоричны в этом вопросе. Не хотят чтобы активы уходили из семьи. Его зовут Томаш. Старше на 4 года. Мы росли вместе с моих 10 лет, и первые 5 были дружны. Когда ему исполнилось 18, отчим обьявил о своём желании нашей свадьбы, когда мне исполнится 20. Мы оба были против тогда, посмеивались вместе над выдумкой родителей. Но ещё через год, Томаш начал странно на меня поглядывать. Совсем не по братски. Кидать недвусмысленные намеки. И пытаться постоянно дотрагиваться до меня. Мне было 15, я нажаловалась родителям. Те приказали ему забыть обо мне в этом плане до 18 лет, но и после — все только по взаимному согласию. По крайней мере до свадьбы.

Чем дальше я слушал, тем больше во мне негодовало все. Давно я не злился.

На языке буддистских монахов злость это «мешающая эмоция» или, другими словами, психологическое состояние, вызывающее страдания. Смысл буддизма заключается в избавлении от страданий.

Но и оставаться безучастным в данном случае я не мог, как и не мог в полной мере помочь.

— Иренка, я могу дать тебе денег. Уберёшь эту штуку. Уедешь. Тебе не обязательно принимать свою судьбу, которую ты не выбирала.

Она удивилась.

— Откуда у тебя деньги? — она осеклась — Ой, извини! — Ничего страшного. Я не отрёкся от всего материального, как это может показаться. Я нашёл золотую середину. Когда деньги не мешают мне, не создают во мне зависимость от них. Я могу попытаться помочь. — Спасибо. Сангье, это очень ценно. Но это же мои родители. Они дали мне все в жизни. Я не умею жить самостоятельно. Томаш не плохой. Он не обидит меня. — Смотри сама.

Я продолжал негодовать. Почему она не может согласиться?

Я набрал в озере 10 литров воды в 2 бутылки и мы пошли к хижине.

Она реально начала мыть окна. От чего в комнатах стало светлее и уютней. Я ремонтировал ставни и подоконники.

Она выглядела счастливой. Странно. Почему дочке миллионера доставляет удовольствие уборка? Но она в целом не подходит на роль представительницы золотой молодежи. Она другая. Воспитание? Или она сама внутренне другая? Скорее да. Не опороченная жеманством, чопорностью. Искренняя, живая, непринуждённая.

Вечером поблагодарил, проводил.

— А ты где ужинаешь? — Там же где и завтракаю. — Можно с тобой? — Отчего ж нельзя, пойдём.

Я показал ей разные краски национальных блюд Индии. Но всегда заказывал много, и даже если она не ела что-то конкретное, голодной не оставалась. Она пробовала все. А ее мимику надо было видеть: интерес, предвкушение, опознавание, удивление, наслаждение. Хотя вместо последнего иногда испуг.

На сколько она была искренна и открыта в эмоциях, настолько же сильно она меня завораживала. Это всего три дня. Что мне приготовит завтра? Я ждал это завтра.

Иренка

Я первый раз в Индии. Давно мечтала побывать, но родители отправляли в путешествия только по Европе. Культурный отдых, достопримечательности, скучные люди. Страны востока это не для них. Там «дурно пахнет» всегда говорили они.

Но в этот раз мне повезло. Анка позвала с собой, они не смогли отказать. Сняли нам бунгало на Южном Гоа.

Первый день мы провалялись на пляже, перелёт был утомительным, даже в бизнес-классе. А потом вездесущая Анка придумала нам приключение: посетить хижину монаха-затворника.

Мы шли по горным лесным тропам. Все вокруг напоминало рай. И нашли.

Сангье… этот отшельник… даже не знаю как описать его. Как будто он и не человек вовсе. Дух этих гор и лесов. Я смотрела на него как на что-то божественое.

Находясь здесь, с ним, я ощущала полное спокойствие. Проблем не существует.

Это место особенное? Или именно Сангье проецирует эту уверенность на все вокруг.

Лицо его не возьмусь даже описать. Разве что глаза — голубые и глубокие как Индийский океан.

Но даже если бы он был уродом внешне, это бы не могло оттолкнуть от него. Он весь наполненный смыслом. Это несопоставимо с внешней красотой. Он не старик, но все его речи настолько естественные и правильные, как будто он прожил не одну жизнь, и ему известно что-то, что не известно простым людям.

Все во мне так или иначе тянулось к нему.

На утро после знакомства я сидела на берегу, встречая рассвет. Он появился как из пучины океана. Его обнаженное тело как скульптура. Вода стекала по очерченным загорелым мышцам. Я захотела повторить движения кончиками своих пальцев вслед за каплями. Ладно хоть вовремя остановила себя. Хоть и ляпнула непроизвольно о том, какой он красивый.