Родители Тедди придерживаются строгих правил относительно времени, которое можно проводить перед экраном, поэтому он никогда не видел ни «Звездных войн», ни «Истории игрушек». Ему даже «Улицу Сезам» смотреть не разрешают. Но раз в неделю Максвеллы собираются в кабинете и устраивают семейный кинопросмотр. Каролина делает попкорн, а Тед включает фильм, обладающий «подлинной художественной ценностью», что на практике обыкновенно означает какое-нибудь старье или картину на иностранном языке с субтитрами, и гарантирую вам, что из них всех вы слышали разве что о «Волшебнике из страны Оз». Тедди его обожает и утверждает, что это его самый любимый фильм.

Так что, плавая с ним в бассейне, мы частенько играем в воображаемую страну Оз. Мы держимся за надувной матрас, и Тедди изображает Дороти, а я – всех остальных: Тотошку, Страшилу, Злую ведьму и Жевунов. И не хочу хвастаться, но я выкладываюсь по полной программе – пою, танцую и хлопаю крыльями, как Летучая обезьяна, и вообще веду себя как звезда Бродвея на премьерном показе. На то, чтобы добраться до финала, когда матрас превращается в воздушный шар, который уносит Тедди-Дороти обратно в Канзас, у нас уходит примерно час. И к тому моменту, когда мы заканчиваем и раскланиваемся, у меня обычно от холода зуб на зуб не попадает, так что я вынуждена вылезти из воды.

– Нет! – кричит Тедди.

– Прости, Тедди-медведик, я вся окоченела.

Я расстилаю на краю бассейна полотенце и ложусь греться на солнышке. Жара стоит за тридцать градусов, так что солнечные лучи быстро избавляют меня от озноба. Тедди упоенно плещется в бассейне рядышком. Теперь он придумал новую игру: набирает полный рот воды и выплевывает ее – ни дать ни взять крылатый херувимчик в фонтане.

– Не делай так, – говорю я ему. – Там хлорка.

– От нее у меня заболит живот?

– Если наглотаешься, то да.

– И тогда я умру?

Внезапно вид у него становится очень обеспокоенный. Я качаю головой.

– Если бы ты выпил целый бассейн, то да, ты мог бы умереть. Но ты не пей совсем нисколько, ладно?

Тедди забирается на матрас и подплывает к краю бассейна, так что мы оказываемся параллельно друг другу – Тедди на матрасе, а я на бортике.

– Мэллори?

– Что?

– А что происходит, когда человек умирает?

Я поворачиваю к нему голову. Он смотрит в воду.

– В каком смысле?

– В смысле, что происходит с человеком внутри тела?

Ну, у меня-то на этот счет имеется твердое мнение. Я верю в божественный дар вечной жизни. И меня очень поддерживает мысль, что моя младшая сестренка Бет окружена ангелами. Я знаю, что когда-нибудь, если мне повезет, мы с ней воссоединимся на небесах. Но Тедди я ничего этого не говорю, поскольку хорошо помню свое собеседование и правило номер десять: «Никакой религии и суеверий. Мы верим в науку».

– Думаю, тебе лучше задать этот вопрос своим родителям.

– А ты почему не можешь мне сказать?

– Я не уверена, что знаю ответ.

– А может так быть, что какой-то человек умер, но все равно остался жив?

– В смысле, стал привидением?

– Нет, ничего такого страшного. – Ему сложно найти подходящие слова, чтобы выразить свою мысль, как, наверное, и всем нам, когда мы обсуждаем подобные темы. – Какая-то часть человека остается в живых?

– Это очень большой и сложный вопрос, Тедди. Я правда думаю, что тебе лучше спросить об этом своих родителей.

Он явно раздосадован тем, что я ушла от ответа, но, похоже, не видит иного выхода, кроме как смириться с этим.

– А когда мы с тобой будем снова играть в страну Оз?

– Мы же только что закончили!

– Только ту сцену, где ведьма тает, – просит он. – Только самый конец.

– Ладно. Но, чур, в воду я больше не полезу!

Я поднимаюсь и накидываю полотенце на плечи, как будто это ведьмин плащ. Потом скрючиваю пальцы, изображая когти, и заливаюсь безумным смехом. «Я разделаюсь с тобой, моя прелесть, и с твоей собачонкой!» Тедди брызгает на меня водой, и я верещу так громко и пронзительно, что с деревьев в испуге вспархивают птицы.

– Ах ты, мерзавка, что же ты наделала! – Я в высшей степени театрально оседаю на бетонную плиту, размахивая руками и корчась в агонии. – Я таю! Таю! Как же это?

Тедди заливается смехом и аплодирует, и я, упав навзничь, закрываю глаза и высовываю язык. Еще несколько подергиваний напоследок – и я затихаю.

– Э-э… мисс?

Я открываю глаза.

От силы в пяти шагах от нас по ту сторону ограждения стоит парень – сухощавый, хорошо сложенный, в шортах с зелеными пятнами от травы, футболке с эмблемой Ратгерского университета и рабочих перчатках.