Они посмеялись, и уехали. А я пошел учить политэкономию. Да только как то не лежало у меня сердце к учебе. Сделал чаю, и включил телек. В программе «Время» героически повышали удои, бились за плавки, и боролись за дОбычу. И вроде бы легкий ветерок перемен уже подул. Но миру явили какого то комсомольца, с какой то комсомольской сходки, что грустно глядя с экрана сообщил:

— Мы, рожденные в шестидесятые — потерянное поколение. Отцам и дедам достались битвы и подвиги. А мы просто живем. И мещанство у нас часто не находит отпора.

Любому смотрящему телевизор сразу было ясно, что чувак читал и Хэма, и Ремарка, и что единственное достойное дело в Союзе — это битва. Действительно, взрастили целый народ с мыслью что главное — это подвиг. А без него и жить не стоит. И чего потом удивляемся, что патриотизмом считается желание воевать, а не работать. Мысленно плюнул, и парадоксально решил, что яж комсомолец. Хотите подвига? Я попробую. И пошел собираться.

Встречу на Каменном острове я выкинул из головы. Я согласен с Фредом. С высоты небожителей, что со мной беседовали, я не различим, и мне нечего опасаться. Но, когда мы ехали обратно, Андрюха обронил фразу о том, что Гордиевский все же сбежал. Я, честно говоря, разозлился.

Олег Гордиевский — настоящий и ничем не прикрытый враг моей именно страны. Я думал, уж с моей-то наводкой, его возьмут. Но, как водится, КГБ не пляшет против настоящих врагов. То ли дело диссида, или проворовавшиеся менты. А тут, мало того что не сдался рыдая, еще и сбежал.

Когда то, достаточно случайно, я подробно ознакомился с историей его предательства. И, что интереснее — побега. Если он сбежал сегодня утром, то завтра утром я его возьму. Всемогущее ГБ ведь обделается, к удовлетворению врагов.

Вот так и вышло, что я сел в авто, и поехал в город Сестрорецк. Где перночевал на даче, в компании Софьи Игоревны Гейнгольц. А в пять утра я ушел, как бы на прогулку, оставив машину во дворе. Неторопливой трусцой добежал до Белоострова. И, на первой выборгской электричке доехал до станции Ушково.

Я исхожу из того, что вряд ли у него изменился план побега. В той реальности план отлично сработал. Да и здесь, пока, вполне успешен. Хотя я гбешникам передал, что он будет скрываться в лесу, между Зеленогорском и Выборгом, в лесу нет никого. Группы поиска и прочие мероприятия я умею определять. Нету их.

В другой реальности, Гордиевский приехал на поезде, следующим утром после побега, то есть сегодня. На Витебский вокзал. На электричке доехал до Зеленогорска, и приехал сюда на маршрутном автобусе.

Я решил попробовать его все же поймать, по двум причинам. Он олицетворяет все то, что я ненавижу. Все то дерьмо, что никогда не тонет. И идёт по головам. Даже думать не хочу, скольким вполне приличным людям этот урод сломал жизнь.

А вторя причина его поймать — тоньше. Его побег вызвал грандиозный скандал. И куча вполне крепких профессионалов из советских спецслужб вынуждены были уйти в отставку или поменять место работы. Приведя к руководству в органах людей никчемных и пустых. Типо Крючкова и прочих. Двинув по служебной лестнице вверх и вовсе отстойных персонажей. И вот этого — не будет, если Гордиевский останется в Союзе.

Теоретически, его можно было бы слепить на выходе из поезда. Но — вокзал, оживленное место, пассажиры, у него ксива. Боюсь, менты мне не поверят. Не считая вопросов, что мне будут задвать. И это даже если я его сумею опознать. Насчет проследить до безлюдного места, я не заблуждаюсь. Он преподавал и писал учебники по контрслежке.

Но, я знаю место, где он залезет в багажник дипломатического Шевроле, едущего в Финляндию. На Приморском шоссе, за Зеленогорском. Вот в лесу, он против меня не канает от слова совсем. Я не сомневаюсь что его не только найду, но и упакую.

План его побега прост и эффективен. На длинном правом повороте Приморского шоссе, две дипломатические машины Английского посольства, на целую минуту скроются из виду машины наблюдения и сопровождения. Вполне достаточно, что бы встать из кювета и запрыгнуть в открытый на ходу багажник. Причем делалось все среди белого дня. В одинадцать утра.

Я услышал его издалека. Да он не сильно и скрывался. Сидел под сосной и покашливал. Спортивный костюм, кроссовки Адидас. Хе. Любой случайный человек решил бы, что просто турист приблудился.

Проблем я не видел. Разве что раздражала балаклава, что я натянул на лицо. Я подошел сзади и сказал:

— Медленно лечь, руки за голову.

Он, понятно вскочил, и завертел головой. Никого и ничего, кроме меня, не увидел. Спросил:

— Ты кто?

— Не твое дело. Давай, мордой в землю. На Лубянке локти до плеч сгрызли, от нетерпения, поговорить хотят.

Это во мне мягкотелость развилась. Не смог подойти и звездануть по голове человека. Пришлось провоцировать. Он на меня бросился, ясное дело. Он, значит, у нас занимался самбо. Попытался захват-рывок- бедро-удушение. Ну и получи за ухом. Раз подставляешь.