Эган неторопливо выложил карты на стол и объявил свою комбинацию:

– Каре.

Четыре карты одного достоинства. Чем старше карты включает данная комбинация, тем выше оценивается рука. У Эгана были карты крупного номинала. Пугающе большие карты. Выигрышный расклад. Некоторые зрители, скорее всего, друзья Эгана, принялись свистеть, торжествуя победу. Начали праздновать ее и все остальные, словно они тоже сорвали куш.

И тогда я показала свои карты.

Словно по волшебству, установилось ошеломленное молчание.

Полное молчание.

Молчание, от которого сводило живот от ужаса.

Звенящую тишину прорезал мой голос.

– Флеш-рояль.

Непобедимая комбинация: туз, король, дама, валет и десятка.

И пусть Эган Кэш засунет их себе в задницу, причем без вазелина.

Это был исторический момент. Спустя годы, если вам повезет учиться в Тагусе и речь зайдет об особом статусе братьев Кэш, вы услышите эпическую историю о том, как одна особа обыграла Эгана, и этой особой оказалась девушка, которая никогда не была с ним вместе и не испытывала к нему ничего, кроме презрения и желания унизить.

Прищурившись, Эган изучил карты, а потом перевел глаза на меня. Я выдержала его взгляд, подавляя бушевавшую в душе бурю эмоций. И тут его отвратительная, надменная улыбка, улыбка триумфатора, с которой он встретил меня за столом, погасла.

Пуф – и нет ее.

Что такое, Эган? Уронил корону абсолютного победителя?

Зрители наблюдали за этой сценой, пооткрывав рты, как будто произошел сбой системы, и никто не знал, что теперь делать. Фаворит потерпел поражение и наверняка чувствовал себя задетым. Я опасалась, что он взорвется, устроит сцену, начнет кричать на меня, но Эган отреагировал сообразно своему положению и характеру. Его лицо омрачилось, глаза засверкали от затаенной ярости.

– Сюрприз, Эган! – пропела я, широко улыбнувшись. – Видишь? Лицезреть на твоем лице кислую мину лузера – это даже дороже семи тысяч долларов.

Я сочла излишним добавлять что-то еще и встала из-за стола.

Конец игры. Я прошла сквозь толпу зрителей, провожавших меня потрясенными взглядами. Они перешептывались и пытались просканировать меня от макушки до пяток. Я испытывала удовлетворение. Причем ничего подобного я не планировала, и даже последняя реплика вырвалась спонтанно и прозвучала как заключительная фраза героя фильма, когда он наносит чудовищу смертельный удар.

Как только я немного удалилась от эпицентра событий, рядом вдруг возникла Арти и схватила меня за руку. Лишь тогда я внезапно почувствовала истерическое желание крепко прижаться к ней. Меня пробрала дрожь, и я поежилась, заметив, как резко похолодало к концу вечера.

– Джуд, помнишь, ты спрашивала, какая самая большая беда может грозить тебе в Тагусе? – тихо спросила Арти. В ее голосе слышались нотки страха.

– Вроде того…

– Так вот она произошла, – трагическим шепотом сообщила она. – Ты только что подписала смертный приговор своей студенческой жизни в Тагусе.

Я, пожалуй, пока оставлю объяснения при себе. И скажу только, что передо мной стояли вполне конкретные задачи. Но я собственноручно создала себе проблемы. Именно с того вечера, с первого промаха, с игры в покер, все пошло наперекосяк.

Хочу честно вас предупредить, в этой истории мне не раз случалось косячить. Привыкайте.

Первый день учебы, и:

1. Меня терзало жесточайшее похмелье.

2. У меня под глазами были синяки, как у трупа невесты.

3. С каждой минутой во мне крепла уверенность, что Эган Кэш непременно отомстит за то, что я выставила его на посмешище.

Арти предупреждала, что не стоило начинать студенческую жизнь в Тагусе с унижения Эгана. Да и в обычной жизни нельзя унижать людей, независимо от их социального положения. В мирке Тагуса предосудительными считались только посягательства на достоинство избранных. А Эган был избранным номер один. Существовала довольно многочисленная группа людей, фанатично преданных ему, восхищавшихся историей династии Кэш и уважавших эту семью. Теперь они с готовностью отвернутся от меня, усмотрев в моих действиях угрозу существующему status quo.

Подобная перспектива, если призадуматься, пугала. Но я решила, что если меня ждет общественное порицание и отчисление, то встречу удар судьбы с гордо поднятой головой, выпрямившись во весь свой рост в сто шестьдесят сантиметров. Я действительно совершила глупость, уязвив самолюбие Эгана накануне вечером, но не хотела себе в том признаваться.

Но я не могла предвидеть и не ожидала того, что произошло потом на самом деле.

Я вошла в двери архитектурного уродства, которым было здание колледжа науки и свободных искусств. Из студентов, встречавшихся мне в коридорах, многие смотрели на меня так, словно я была существом, прошедшим путь эволюции от Homo sapiens до совершенно новой токсичной формы жизни. Другие, проходившие мимо, кивали, будто хотели сказать: «Так держать, девочка». На первом занятии атмосфера была натянутая – ко мне присматривались и оценивали. Но потом, на втором семинаре, компания девушек уже улыбалась мне с одобрением.