– Выпутаемся как-нибудь, - говорит мне.
– Всем нам нужно время, чтобы уложилось в головах.

Я киваю, отворачиваясь к окну, закусываю губу. Внутри зреет вопрос, который я очень хочу задать и боюсь. Впервые в жизни, кажется, так сильно боюсь. И все же зажмурившись, спрашиваю:

– Ты ведь не откажешься от меня?

Открыв глаза, вижу удивленное выражение лица. Дима, покачав головой, возвращает внимание дороге.

– Рит, - произносит, не глядя на меня, но я вижу, как напрягаются его руки, лежащие на руле.
– Нет на свете таких вещей, которые могли бы заставить меня сделать это.

Я облегченно выдыхаю. Это заметно, но мне плевать.

– Спасибо, - произношу шепотом, но в голове почему-то стоят папины слова: любого можно купить. Я знаю, что Дима не такой, но не могу отделаться от того разговора, она крутится в голове, не давая тревоге уйти.

И только когда мы оказываемся в Диминой квартире, становится легче. Словно это наш личный закрытый от всех бед мирок, где я чувствую себя защищенно.

И хотя вечер проходит спокойно, засыпаю с давящим чувством.

Утром Дима отвозит меня на работу. Поцеловав, смотрит в глаза, положив руки на мои плечи.

– Все будет хорошо, ты мне веришь?
– задает вопрос. Я киваю, вяло улыбаясь. Он целует меня на прощание в висок.

Ничего удивительного, что как только появляюсь в кабинете, слышу Машины слова:

– Ланской сказал, как появишься, сразу к нему.

Тяжело вздохнув, падаю в кресло, прикрывая глаза.

– Рит, что случилось-то?
– спрашивает подруга. Открыв глаза, поворачиваюсь в ее сторону.

– В двух словах и не скажешь, - выдаю, вставая.

Секретарь даже не говорит ничего, только здоровается и кивает в сторону кабинета. Вздохнув еще раз, стучусь и заглядываю внутрь. Отец сидит за документами, подняв глаза, говорит:

– Заходи.

Пройдя в кабинет, усаживаюсь за стол, не сводя с папы взгляда. На удивление, он выглядит спокойным. Утыкается в документ, взгляд усталый, как и общий вид в целом. Я вдруг чувствую укол совести. Как ни крути, он мой отец и любит меня. Как умеет, но все же любит. Да и мама, наверное, себе места не находит. Дочь бросила жениха и где-то пропадает целыми днями... Черт, как это все сложно.

Так как отец молчит, зарывшись в бумаги, несмело произношу:

– Пап...

Вздохнув, он поднимает на меня взгляд. Сняв очки, откладывает их в сторону, потирая глаза.

– Марго, давай поговорим спокойно.

Опустив взгляд, киваю. Понимаю, что ему, как и мне, сложно сдерживать свои эмоции. В этом мы похожи. Одного поля ягода, мысленно усмехаюсь я.

– Вчера вечером я говорил с Кириллом, - произносит папа тем временем, и я сразу напрягаюсь, открываю рот, но он жестом меня останавливает.
– Значит, ты связалась с его другом. Сказать честно, я немало удивлен. Ты хоть понимаешь, как это выглядит со стороны? Собиралась замуж за одного и прыгнула в постель к другому, еще и к другу жениха... Хотя какой он после этого друг...

Я все же закипаю. Подавив резкие интонации, убираю руки под стол и сжимаю кулаки.

– А Кирилл тебе не сказал случайно, почему я решила с ним расстаться? И что это случилось еще до Димы?

– И почему?
– лицо отца абсолютно непроницаемо.

– Потому что он изменял мне все это время.

Отец откидывается на спинку кресла, тяжело выдыхая.

– Он изменил тебе, ты изменила ему. И чем ты лучше, Марго?

Краска проступает на щеках, а внутри все сжимается. Если вдуматься, то он прав. Но ведь все было не совсем так. Точнее, совсем не так.

– Пап, - я поднимаю на него глаза, на мгновенье замерев, говорю.
– Я ошиблась, когда решила выйти замуж за Кирилла. И поняла это только сейчас. Дима — это другое. Я его... люблю.

Даже смешно, впервые признаюсь в своих чувствах не самому человеку, а своему отцу. И к сожалению, его реакция не приносит радости. Вздернув брови, он качает головой. Пару минут мы просто молчим, думая каждый о своем. Я знаю одно: что бы отец ни сказал, я не отступлю. Но когда молчание наконец прерывается, я слышу такое, что даже осознать не могу.

– Марго, Кирилл не планирует от тебя отказываться. Он совершил ошибку, но раскаялся, и хочет все исправить.

– Я его не люблю!
– почти выкрикиваю я, сил не хватает сдерживаться.

– Мы сотрудничаем с его фирмой много лет, - продолжает папа, сделав вид, что не услышал меня.
– Кирилл не только компаньон, он близкий нашей семье человек. А твой Дима — просто приживала, который в свое время удачно присосался к семье Кравцовых, чтобы занять хорошее положение. Мы с Кириллом обсудили сложившееся положение, и я уверен, сегодня он уладит все ситуацию с этим твоим... возлюбленным.