– Если всё будет хорошо, у нас на завтрак будут сырники. Но, если что, есть вчерашние пончики и кофе, - он указывает на стол, я широко улыбаюсь. Кроме любимого капучино вижу в вазе пионы. Тоже мои любимые.

– Спасибо, - говорю серьёзно, убирая с лица улыбку. Это не просто благодарность за хорошее настроение с утра — Диме важно то, что я люблю.

Смотрю ему в глаза, знаю, что он меня понимает. Димка, проследив за моим взглядом, кивает. А потом округляет глаза, резко оборачиваясь, выключает плиту.

– Чёрт!

– Кофе и пончики вполне подойдут, - смеюсь в ответ.

Я немного нервничаю, но ужин с родителями проходит спокойно. Наблюдаю за отцом и Димой, готовясь держать оборону, но оба поддерживают беседу невозмутимо, и лишь когда мы прощаемся, замечаю, как отец что-то говорит Диме, и тот замирает.

Оказывается, папа дал своеобразное «благословение» на наш союз, а это очень большой шаг для него. Парадоксально, но реже видясь с отцом, я чувствую его внимание и заботу, как никогда раньше.

Не думаю, что произошли кардинальные изменений в принципах отца, однако ситуация с Кириллом, которого папа возносил на пьедестал, и с Савицким повлияла на него. И я рада, что стена между нами уменьшается.

Мы с Димой подъезжаем к помещению, где располагается его новый офис, непонимающе перевожу на него взгляд. Я, конечно, просила Диму рассказать о своих делах, но не сегодня же.

Он молчит и смотрит серьезно.

– Хочу тебе кое-что показать, - говорит мне.

Когда мы подходим к массивной двери, охватывает дрожь. Сама не пойму, почему ноги становятся ватными, невольно вспоминаю, как мы боролись за это помещение — какими же мы были... глупыми. Отталкивая, лишь сильнее притягивались друг у другу.

Дима словно понимает, о чём я думаю, пробирается своими пальцами между моих, заключая наши руки в замок. Сердце принимается усиленно стучать под его взглядом, я когда-нибудь привыкну к этому магнетизму?

Мы заходим в темное помещение, ещё не включая свет, чувствую запах свежего ремонта. Теперь мне не терпится посмотреть, как оборудовал свой офис Власов, хотя я всё ещё не понимаю, почему мы приехали сюда именно сегодня.

Коротко поцеловав меня, Дима отходит, а я обхватываю себя за плечи.

Щелкает выключатель, помещение заполняется струящимся светом точечных светильников, ещё один щелчок, ещё, и с каждым всё сильнее колотится сердце. Задерживаю дыхание, непонимающе оглядываясь по сторонам. Просто не знаю, на чем конкретно задержать взгляд, растерянность достигает пика, и все слова испаряются.

Делаю несколько шагов и все никак не могу прийти в себя. Открыв рот, зависаю, но всё же делаю усилие:

– Это же... это... но как?

Резко обернувшись, вопросительно поднимаю брови. Дима улыбается виноватой улыбкой, смотрит исподлобья.

– И ты всё это время молчал?

Теперь он просто кивает.

Становится понятно, где он пропадал всё это время и почему не вдавался в подробности. Выспрашивал словно невзначай о моем проекте, вот почему все помещения, куда я звонила, оказывались заняты, ведь сначала я советовалась с ним. С ума сойти!

– А как же твой проект?

– Снял помещение неподалёку от этого, заканчиваю ремонт. Штат уже подобран.
– Дима протягивает мне руку.
– Готова увидеть, что создала?

Кладу свою ладонь в его:

– Ты ещё спрашиваешь?

Мы ходим по залам, в одном смеемся, как дети, разглядывая друг друга в кривых зеркалах, в другом замираем, зависая на инсталляции на большом экране. В каждой комнате эмоции разные, но все объединяет одно — они искренние.

Нет, я не ошиблась, считая, что увижу что-то грандиозное. Потому что словами мой восторг не описать!

Дима воплотил мою мечту. Музей детских эмоций переехал с рисунков и эскизов в реальность!

– С днём рождения, Рита, - притягивает меня к себе Власов, когда мы останавливаемся у последней комнаты. Целует и разворачивает лицом к двери.

– А это...

– Твой кабинет.

– Почему без таблички?
– улыбаюсь ему.

– Не мог определиться, что именно написать.

– Генеральный директор Ланская Маргарита Львовна, - подсказываю с той же улыбкой. Довольно странный разговор, но сердце почему-то замирает от предчувствия.

Дима целует меня в шею и произносит пониженным тоном:

– Фамилия Ланская у тебя ненадолго. Я надеюсь.

А я убираю глупую улыбку с лица, минуту смотрю на пустую дверь, а потом резко оборачиваюсь.