С площадки открывалась великолепная круговая панорама вечернего Лондона. Вовке показалось, что крыша подвешена в воздухе и существует отдельно от всего города. Он будто стоял на ковре-самолете, парящем над огромным мегаполисом, расцвеченным гирляндами огней. Солнце уже село, и сиреневая полоска облаков на западе быстро темнела. Небо было затянуто рваными темно-синими тучами.

Возбужденный Кармахакер, простерши руку, тоном экскурсовода знакомил Вовку с достопримечательностями:

— Видишь, штуки с красными огоньками торчат? Это «Millennium Dome». Рядом Темза. Светящаяся башня с пирамидой на верхушке — это верфь, «Kanary Wharf». Вон краны высовываются — там «Docklands», мой любимый район.

Вот «Tower Bridge», «City», «London Eye». Жалкое колесо — люди, чтобы на нем подняться, деньги платят, а с него не видно и половины того, что открывается отсюда. Весь Ист-Энд, скрытый от туристов, лежит как на ладони.

— А это что за куб, весь в зеленых огнях? — спросил Тараканов.

— Пентхаус, кто-то из богатеньких отгрохал. Полюбуйся на «Элион Билдинг», здание, излучающее ультрафиолетовое свечение. Оно все сделано из труб — психоделик просто. Вот он, дух «Urban»! На этой «Крыше мира» я черпаю вдохновение для своей музыки. Здесь можно держать небо в руках!

Очарованный фантастическим видом, Вовка предложил сбахать зикр. Взявшись за руки, танцующие волшебники во всю мощь заголосили «Мэйи Тотэдэ». Когда они умолкли, их взорам открылось нечто сверхъестественное. Прямо над ними, в разрыве фиолетово-черных облаков, пробивалось ярко-розовое сияние, будто там взошло солнце! Ноги у Вовки подкосились, и он опустился на деревянный поддон, невесть откуда взявшийся на «Крыше мира» (на такие поддоны обычно грузят ящики с овощами). Тут запиликал Вовкин мобильный. Это пришло сообщение от Даши: «Хвостатым летной погоды и потока силы по всему гребню! Любовь окутывает твой кокон, мой солнечный зверь!»

Минут десять Тараканов с Тимкой безмолвно созерцали представшее им чудо. А когда облака сомкнулись и закапал дождик, притихшие волшебники отправились домой.

Настал день отъезда. Кармахакер проводил Вовку в аэропорт «Хитроу», вручив на прощанье предмет силы. Он велел Вовке закрыть глаза, пошуршал пакетом и одел Тараканову через голову какую-то шмотку. Это оказалась просторная рубашка ярко-желтого цвета, с огромным огнедышащим драконом. При движениях Вовки дракон шевелился, как живой. Горячо обняв Тараканова, Тимофей махнул ему рукой и, не оглядываясь, направился к выходу из терминала.

Вовка быстро прошел регистрацию и досмотр, и нашел зал вылета. Со всех сторон слышалась родная русская речь. Тараканов обратил внимание на веселую компанию, сидевшую гуртом. В отличие от большинства соотечественников, в глазах которых читалось сожаление по поводу возвращения в родные пенаты, компания периодически взрывалась хохотом. Весельчаки потягивали из одноразовых стаканчиков виски «Johnnie Walker», что по мнению Тараканова и было одной из причин их хорошего настроения. Душой компании был курчавый брюнет в сером костюме лет тридцати пяти.

Вскоре объявили посадку, и Вовка плюхнулся в удобное кресло «Боинга». Все шло обычным чередом: прохладительные напитки, ужин, дрема. Когда по расчету Тараканова самолет должен был пойти на посадку, командир корабля неожиданно объявил, что всвязи с погодными условиями Москвы посадка будет произведена в Санкт-Петербурге.

Вовка досадливо поморщился, но просто так сдаваться не собирался, подумав:

— Мало ли чего мог ляпнуть командир. И вообще, информация о Питере послышалась мне во время дремы. Не препятствую самолету сесть в Шереметьево, — сказал себе Тараканов. — Ведь сейчас я нахожусь в «нигде», а отсюда можно попасть куда угодно.

Через полчаса самолет «Боинг» приземлился. Вовка сохранял состояние присутствия в «нигде». Когда командир объявил, что самолет совершил посадку в Пулково, Тараканов мысленно ответил ему, что каждый волен думать все, что угодно, по поводу иллюзии, которую себе и придумал. Для одного — Пулково, для другого — Шереметьево, и возможна мгновенная смена одной иллюзии другой.

Но когда Тараканов ступил на трап самолета и увидел, что над зданием аэропорта светится надпись «Пулково», то безо всякого разочарования мысленно прокомментировал:

— В этот раз не получилось, не буду делать из этого трагедию. Главное, что я пытался не принимать навязываемые обстоятельства — нас устраивает любой вариант, но лучше другой.

Войдя в автобус, подвозивший пассажиров до здания аэровокзала, Тараканов закрыл глаза, решив, что откроет их, когда автобус остановится у входа в здание. Причем Вовка сказал себе, что сделает еще одну попытку поменять аэропорт «Пулково» на «Шереметьево». Тараканов стал представлять во всех подробностях здание аэропорта «Шереметьево-2», но и эта попытка оказался неудачной — при выходе из автобуса Вовка не узрел шереметьевского пейзажа.