— Рад за тебя, — не пытаясь сдерживать грубость, отрезал я. — Но зачем ты сюда приперлась? Я разве тебя звал?

— Ну, милый, — натужно и ненатурально захныкала Ильза, дернула подол своего платья, обнажая в высоком разрезе молочно-белое бедро, а после сползла на пол и с грацией игривой кошки поползла ко мне. — Мне было так грустно и одиноко.

— И ты решила, что мне тоже грустно и одиноко? — зло хохотнул я, наблюдая за тем, как она приближается ко мне и одновременно с этим ощущая, как кровь приливает к одному конкретному месту.

Ильза вцепилась в мою брючину и, ласково проведя пальчиками вверх по ноге, поднимаясь все выше и выше к паху, громко прошептала:

— Да. А еще ты очень много работаешь в последнее время и почти не расслабляешься, — Ильза встала на колени, удобно расположившись между моих широко расставленных ног. Тонкие пальчики быстро добрались до ширинки. Звякнул ремень, послышался звук расстегивающейся «молнии» и её мягкая, теплая рука накрыла моё тело.

Не став сопротивляться, я откинул голову назад и закрыл глаза.

Наверное, действительно стоит немного расслабиться и отвлечься. И кто, если не Ильза способен помочь в этом деле?

Но лучше бы со мной сейчас была не Ильза.

А она.

Моя маленькая любимая морская девочка. Моё персональное хрупкое чудо, почему-то верящее в свою силу и самостоятельность. И не обязательно стоя возле меня на коленях и тщательно вбирая часть меня в свой умелый рот, как делала это сейчас волчица.

Это вообще не важно.

Я просто хотел бы ощущать её в своих руках, на своем теле, под собой, рядом с собой. Гладить её тонкую кожу с легким розоватым, как у ребенка, оттенком. Чувствовать аромат её длинных воздушных волос, запускать в них пальцы, чуть натягивать и чувствовать, как она поддается каждому моему действию.

Её запах — особенный, будоражащий, словно пускающий легкие электрические разряды по мышцам и сводящий с ума моментально, стоит ей только появиться рядом. Она редко пользуется духами, и в этом тоже есть своё очарование, ведь так искусственные ароматы не перебивают её собственный запах, который я узнаю моментально, даже если передо мной выстроятся в ряд тысячи женщин.

Похожих на неё много, но точной такой же, как она больше не найти нигде. Иногда чрезвычайно умная, а иногда такая же чрезвычайно глупая. Не поняла, что до дрожи в коленках понравилась Грише. Он теперь даже верит, будто может избавиться от меня и получить её. Как будто я позволю ему. Позволю забрать мою девочку. И этот чертов вампир тоже дня не способен прожить, чтобы не взглянуть на неё хотя бы издали. Повезло ему, клыкастому, с наследственными способностями. Умей я становиться невидимым, может быть, вообще не отходил бы от моей нереиды.

Как он её там называет?

Принцесска?

И еще что-то по-французски, какая-то только их фраза. Бесит. Все они бесят. Джэхан тоже воду мутит, то ли действительно влюбился, то ли сам себя убедил в это убедил, то ли пытается играть в любовь.

Черт бы их всех побрал!

— Ай! — вдруг вскрикнула Ильза.

Я подхватился, распахивая глаза.

Волчица сидела на полу, потирая покрасневшую щеку и глядя на меня с обидой и претензией одновременно.

— Ты ударил меня током! — громко начала жаловаться она.

Я перевел взгляд на свои руки. Под ставшей прозрачной кожей пульсировали вздувшиеся вены, периодически вспыхивая бледно-голубым светом.

Я выдохнул, стиснул кулаки и попытался успокоиться.

— Ты меня ненавидишь, — вновь заныла Ильза, все еще сидя посередине моего кабинета попой на ковре и глядя на меня снизу-вверх. Почему-то вспомнилось, какая она в облике зверя — массивная, сильная, с широким крупом, пушистой светлой шерстью, немного отливающей золотом, и огромными бездумными прозрачными глазами.

— Я тебя не ненавижу, — пробормотал я, подтянул штаны, подхватил ремень и быстро заправился.

— Нет! Ненавидишь! — на глазах волчицы выступили фальшивые слезы. Такие же фальшивые, как и она сама. — Ты опять думал о ней, да?

Внезапно она подхватилась одним смазанным, едва уловимым движением, уперла руки в боки и начала:

— Ты постоянно думаешь о ней, когда мы вместе! Неужели, я так плоха? Неужели, тебе меня мало?!

Черт, ненавижу все эти бабские истерики. И почему женщинам всегда так хочется скандалить?

Я направился к столу, рывком выдвинул один из ящиков и схватил стопку наличности.

— Вот, — швырнул я деньги на стол перед Ильзой. — Сходи по магазинам, проветрись, купи себе что-нибудь и успокойся.

Но Ильза отреагировала неожиданно. Вместо того, чтобы как обычно, плотоядно улыбнувшись, выхватить купюры и унестись по своим делам, она закусила губу, словно готовая вот-вот разрыдаться, и глухо проронила:

— Какая же ты все-таки сволочь, — схватив сумочку, она вынеслась из моего кабинета, на последок от души хлопнув дверью.