За полями начиналась деревня. Как с картинки: чистенькие снежные улицы с похрустывающим настом, столбы с проводами, аккуратные светлые домики с яркими прямоугольничками окон в занавесках, на крышах – ежики антенн. Легкие ажурные изгороди скорее декоративны, нежели предназначены защитить что-то от вторжения или укрыть от чужих глаз. Во дворах – столы со светильниками, скамейки. Бен глазел в окно на мамочек, болтающих друг с другом и приглядывающих за малышами, что барахтались в снегу или лепили куличи, на девчонок шитанн, разложивших на столе электронные книги и делающих вид, что готовят какое-то задание, а на деле наверняка обсуждающих парней… В одном из дворов, откинувшись на спинку скамейки, дремала с блаженной улыбкой беременная шитанн в теплой шубе, рядом сидел пожилой кетреййи, флегматично полируя шкуркой какое-то изделие. В другом целовались подростки, шапки попадали в снег, черная головка и белая с одинаковыми косичками, не понять, где мальчик, где девочка. В некоторых дворах – ангары для транспорта: у кого-то наземные кары, похожие на обычные земные машины, только какие-то нелепые, у кого-то – аэромобили, маленькие летательные аппараты с вертикальным взлетом, использующие антигравитацию. Где аэромобили, там живут шитанн: права на воздушный транспорт кетреййи не дают. Впрочем, многие из тех и других довольствуются рейсовыми снегоходами.

– Смарцтхегин, – объявил водитель, и Бен, узнав название, вышел на остановке. Вместе с ним вышла и старушка кетреййи, бодро потопав в направлении, известном ей одной. Три девушки шитанн, закутавшиеся на морозе в шарфы-шали, шмыгнули в салон, разматывая их на ходу, расселись на свободные места.

Центр Смарцтхегина был похож на центр любой деревни, где бы она ни находилась. Здание администрации, отделение стражи, магазин с баром, офис интернет-провайдера, стихийная дискотека с шумно развлекающейся молодежью.

– Помогите мне, хирра.

Магическая фраза привлекла внимание стража. Коса знакомого четверного плетения выбивалась у него из-под шапки. Он обернулся, коса исчезла за воротником.

– Э-э… – на лице блюстителя порядка отразилось замешательство. – Мужик, а ты вообще кто?

Бен вздохнул. Первый и главный вопрос, который задавали все, с кем сводил его путь.

– Я с Земли, хирра. Меня зовут Бен Райт.

– О-о, извините, хирра Бен. А мне-то помстилось, кетреййи крашеный.

Многие принимали его за крашеного кетреййи. Вопросом, на кой черт кетреййи краситься, никто не озадачивался. Кетреййи есть кетреййи, их поступки не всегда подвластны логике.

– Хорошо говорите по-нашему, хирра Бен, – сделал комплимент страж.

– Учитель был хороший, – он пожал плечами.

– Ну да, ну да. Верно. Так чего вы хотели-то, хирра Бен?

Бен протянул стражу список и ткнул в третий адрес.

– Можете объяснить, как туда добраться?

– Конечно, конечно, – покивал тот. – Деревня наша, верно. Квартал Горки аккурат за горкой, вон за той, где детки на лыжах катаются. А 8-й дом… Ну, он и есть восьмой по счету, если с краю считать. Там, чтоб вам проще было, занавески на окнах зеленые, и спутниковая тарелка на крыше в зеленый цвет выкрашена. А чего вы, хирра Бен, если не секрет, у нас в деревне ищете? – полюбопытствовал страж.

– Девушку.

– Девушек сподручнее в городе искать, – засмеялся страж.

Бен вздохнул.

– Мне не любая девушка нужна, хирра. Только одна, без которой жизнь не в жизнь. Эйзза Ихстл. Может, знаете?

– Знаю, как же не знать, – хмыкнул разговорчивый шитанн. – Я тут всех знаю, работа такая. И впрямь, живет Эйзза Ихстл в 8-м доме. Да только не одна, а с мужем. Лучше бы вы, хирра Бен, другую девушку себе приглядели.

Он все-таки сходил проверить. Мало ли что, вдруг выдали Эйззу замуж. Ведь ни он ей ничего не обещал, ни она ему. Он постучал, и открыл светловолосый мальчишка лет шести. Сунул палец в рот и озадаченно уставился на гостя. Ладно, чего ожидать от маленького кетреййи, если взрослые шитанн тормозят, соображая, кто он такой.

В сенях возились еще двое пацанов постарше, лет восьми-девяти, пытались чинить санки. Худенький шитанн вертел отломанную часть так и этак, раздумывая, а крепыш кетреййи стоял рядом, держа шуруповерт.

Бен понял, что снова попал в молоко. Два светловолосика – явно ее дети, здешней Эйззы Ихстл. Это не его Эйзза.

– Мама! – позвал шестилетка.

Из-за тяжелой портьеры, прикрывающей вход в теплые комнаты, высунулась головка с белой косой и серыми глазами, а затем и вся женщина с пылесосом в руках.

– Мам, кто это? – малыш ткнул в Бена пальцем.

Молодая женщина растерянно улыбнулась.

– Не знаю, солнышко.

Не она. Можно прощаться и уходить.

– Да это землянин, – подсказал мальчик шитанн, наконец приладивший кусок пластика. – С «Хана Соло», небось, я про них ролик видел. В Генхсхе таких несколько десятков было.

– Спасибо, миленький, – проворковала Эйзза Ихстл.

– Я не с «Хана Соло», – поправил Бен. – С «Ийона Тихого». Наш крейсер сейчас на орбите.

– Круто, – восхищенно сказал пацан с шуруповертом. – А расскажите чего-нибудь про крейсер!

Женщину осенило:

– Хотите горячей каши?

Вот так всегда. Третий раз Бен попадал не туда, и ни разу ему не удавалось уйти без угощения. Кетреййи были удивительно доверчивы и гостеприимны. Они ничего о нем не знали: чужак с улицы, да еще и на вид странноватый, – но ни капельки не боялись и без всяких подозрений и сомнений сажали за стол. Вряд ли просто по глупости, глупые люди не обязательно приветливы. Видимо, действительно были уверены, что их никто никогда не обидит. Прямо рай на земле. Название у планеты – в точку.