— Вот видишь!

— В обычных обстоятельствах, — твердо закончил Эдик. — А в наших?

— Господи, что же это? — с тоской произнес Фил, и только сейчас до его слуха донеслись звуки, которые наверняка звучали уже давно, но не осознавались: короткие стуки в дверь снаружи, перемежавшиеся возгласами возмущения.

— Мы тут засели, — сказал Фил, приходя в себя, — и, наверно, сорвали у кого-то занятие.

— Нет, — рассеянно отозвался Эдик. — Я посмотрел расписание — в этой аудитории «окно» до четырех.

— Без пяти четыре, — констатировал Фил, бросив взгляд на часы.

— Выметаемся, — согласился Эдик и открыл дверь. В аудиторию повалила толпа, будто в салон припозднившегося автобуса.

— Что это вы тут заперлись? — подошла к Филу женщина лет пятидесяти в длинном, почти до пола, темном платье с высоким воротом. — И чем занимались, позвольте спросить?

Она, конечно, точно знала — чем, но хотела услышать придуманную ими отговорку.

— Ну да, именно тем и занимались, о чем вы подумали, Зинаида Сергеевна, — огрызнулся Эдик, нимало не смущенный беспочвенным обвинением, и подтолкнул Фила к выходу. В коридоре, где бродили редкие слушатели, то ли опоздавшие на заседания своих секций, то ли решившие посвятить время уединенным размышлениям, Эдик расхохотался.

— Зина в своем репертуаре, — сказал он, отсмеявшись. — Ты ее не знаешь? Она у Ситчина работает, историк науки. Та еще дама.

— Что будем делать? — мрачно спросил Филипп.

— Не знаю, — признался Эдик. — Но тот, кто предупрежден, тот вооружен, верно? Если мне известно, с помощью какого закона природы действует убийца и если я сам как-то — пусть с грехом пополам — владею тем же оружием, значит, я в относительной безопасности. Согласен?

Фил промолчал.

Эдик коротко кивнул, прощаясь, и пошел прочь. Сначала он шел прямо и размахивал руками, но по мере удаления фигура его сгибалась, будто под тяжестью, опускавшейся на плечи — так казалось Филу, видевшему Эдика со спины. «Под грузом улик», — пришла ему в голову фраза из детективного романа.

Телефон-автомат одиноко висел на стене холла и издалека напоминал жука с повисшей ногой.

— Слушаю, — сказал знакомый голос, когда Фил набрал номер.

— С тобой все в порядке?

— Конечно! — воскликнула Вера.

— Тебя не было дома? Я звонил…?

— Фил, — сказала Вера, — ты забыл? Я предупреждала, что должна буду утром пойти на работу.

Фил не помнил, чтобы Вера его об этом предупреждала, но если она так говорила, то, наверно, он действительно выпустил из головы ее слова.

— Я так боялся за тебя! — вырвалось у него.

— Действительно? — голос Веры в трубке стал мягким, обволакивающим. — Ты думал обо мне?

— Да… — сказал Фил, но больше слов не нашел и надрывно замолчал, заполняя возникшее между ним и Верой нематериальное пространство общности своими мыслями, которые даже ему самому ничего не могли объяснить.

— Вот-вот, — произнесла Вера, улыбаясь. Фил слышал эту улыбку, Вера была рада, что заставила его помучиться — и еще рада была тому, что мучился он не сильно, она ведь и сама не хотела приручать Фила настолько, чтобы он бросался ради нее с головой в омут. — Все в порядке, Фил. Мне было хорошо с тобой, правда. А тебе?

Что ответить? Почему она ни слова не говорит о том, как они вдвоем погружались в мир? А может, Вера именно это и имела в виду?

— Мне тоже, — сказал Фил, подумав вдруг о том, что с Лизой ему никогда не было бы так замечательно, потому что… Да просто не было бы — он понимал это сейчас совершенно определенно.

— Фил, — сказала Вера, — приезжай ко мне, и мы вместе подумаем, надо же сформулировать наши с тобой… впечатления.

Конечно! Может, они опять сумеют вместе выйти в мир?

— Нет, — с сожалением сказал он, вспомнив о своем обещании. — Сейчас не могу. Николай Евгеньевич хотел, чтобы я…

Он запнулся.

— Чтобы ты — что?

— Он хотел поговорить со мной наедине, — сообщил Фил: почему не сказать, разве он давал Николаю Евгеньвичу слово? Он вспомнил, что таки да, давал, но это уже не имело значения.

— С тобой? — странным напряженным голосом переспросила Вера, и Фил принял ее недовольство на свой счет: она хотела его видеть, торопилась домой, знала, что он будет звонить, она ждет его, а он…

— Так получилось, — выдавил Фил. — Извини. Я приеду потом, вечером, хорошо?

Вера повесила трубку.

— Черт, — сказал Фил. — Черт, черт, черт!

От многократного повторения имени нечистой силы произошла ее материализация, и перед Филом, будто из-под земли, вырос Миша Бессонов, в черном пуловере и темно-серых брюках он действительно напоминал черта. Как он здесь оказался, ведь вроде не собирался на эту конференцию, у него и на работе дел было достаточно?

— Я так и думал, что застану тебя! — радостно воскликнул Миша. — Ты понимаешь — он упал на ровном месте!