Шрифт:
К нашему счастью, они не спешили. А куда им спешить? Их жертвам никуда было деться. Более того, жертва даже понять не могла, кто её сожрал.
Почему я был уверен, что нас сожрали бы?
Да потому что они уже начали жрать альтан хамгалчид.
Наш верный мохнатый страж не пережил стремительного спуска.
Но он перед своей смертью сослужил нам последнюю службу — прикрыл нас своим могучим телом.
Обстановка была ясна. Мы оказались в смертельной ловушке. И выбраться из неё было невозможно — невозможно было добраться ни до одной дыры. А ведь про бобслейским трассам нужно было ещё и поняться! И это в тот момент, когда нас будут преследовать!
А преследовать будут! Наверняка ведь эти пауки считают нас своей добычей? А раз так, то вряд ли они добычу упустят.
Но и погибать, не закрыв иномирную щель, я не собирался.
А направил нож в озеро и приказал:
— Сдохните!
Я вложил в приказ всю силу своего желания спасти дочь, оградить её от бед, сохранить родной мир, да и этот мир тоже! Я вложил в приказ свои чувства к Изуми, чувства к друзьям. Я собрал весь свет своей души и отдал приказ…
Нож вспыхнул так ярко, как не светил ещё никогда. И от этого свет он начал плавиться.
Но и тьма в озере начала выгорать.
Искры забегали по членистым мохнатым телам. И тела от этих искр исчезали, обращались в пепел, который тоже от света рассыпался в ничто.
Рукоятка ножа накалилась, но я не отпускал и не гасил пламя. Я продолжал выжигать нечисть до последнего кусочка пепла. Пока все пауки не закончились.
И в свете догорающего ножа я увидел, что на дне озера тоже есть проход.
Я не знал, куда он ведёт. Но до него мы теперь могли добраться.
_________________________________
Авторская рубрика «Всё для лайков, всё для комментов»
Вспомнилась история с грибами. Как-то майор отправился с друзьями за грибами. Едут вдоль леса, там, где грибные места, а там вдоль дороги стоят припаркованные машины.
— Да здесь людей больше, чем грибов! — сказал товарищ и проехал дальше.
Остановился там, где не было машин.
Зашли в лес и не нашли ни одного грибочка.
Людей тут не было, но и грибов тоже.
Глава 12
Убедившись окончательно, что альтан хамгалчид мёртв, я протянул руку Юнмей
— Пойдёмте! Будем выбираться отсюда.
Однако Юнмей, остановившись около окровавленной и уже немного погрызенной морды мохнатого стража, погладила по высокому, поросшему густой шерстью лбу и сказала с тяжёлым вздохом:
— Надо было и его шерсть вплести в нить… — А потом добавила, обращаясь уже к мёртвому зверю: — Прости меня, что я перестала прясть твою судьбу. И спасибо большое! Ты до конца защищал нас! Пусть духи земли примут тебя с радостью и одарят тебя самым тёплым и красивым мехом!
— Курлык! — поддержал её Моня, прихромавший, пока Юнмей говорила свои слова.
Я тоже попрощался с мохнатым стражем.
— Прощай, брат! — сказал я ему. А потом повторил за Юнмей: — Пусть духи земли примут тебя…
Мы постояли немного, отдавая последний долг зверю, ценой своей жизни защитившему нас. А потом я поторопил:
— Нужно выбираться побыстрее. Нож почти весь оплавился. Осталась практически одна рукоятка. Скоро свет погаснет.
— Куда пойдём? — спросила Юнмей.
Я оглянулся ещё раз — вдруг пропустил какой-то проход. Но ничего не изменилось — дыры в стенах были нам недоступны, туда без альпинистского снаряжения не добраться. Да и крутой спуск, по которому мы съехали, тоже без спецподготовки не пройти.
Доступен нам был только один выход из этого мрачного места. И располагался он в центре ямы. И именно оттуда доносился цветочный запах.
Как же мне не хотелось туда идти! Все мои чувства вопили об опасности! Но оставаться на месте мне не хотелось ещё больше. Да это и не имело смысла.
А потому я махнул рукой в сторону чернеющего провала в центре бывшего паучьего озера:
— Туда!
Юнмей уже пошла было за мной, но вдруг вернулась, достала гребень и провела им несколько раз по длинному меху альтан хамгалчид.
Собрав с гребня небольшой пучок шерсти, она сунула её вместе с гребнем в сумку и, повернувшись ко мне, решительно сказала:
— Пойдём!
У меня от её действий мороз пробежал по коже. В моём мире как-то не принято брать что-то у мёртвых. Только полные отморозки и люди без чести и моральных принципов, без достоинства обирали мёртвых или грабили могилы.