.

Я всё время подсознательно ждала, что Оракул покажет мне то самое воспоминание. Воспоминание о том вечере, после которого я фактически перестала существовать как личность, разбившись на сотню осколков, которые удалось склеить только Игорю, но лишь спустя шесть лет, да и то не до конца.

Тяжело осознавать, что именно твоя ошибка — точнее, даже две ошибки, — привели к гибели близкого человека. Это было настолько тяжело, что я потом полгода лежала в больнице. Это было так трудно и мучительно, что я приобрела для себя несколько хронических болезней и лишилась возможности иметь детей в будущем. Диагноз «эндокринное бесплодие» был поставлен мне ещё до знакомства с Игорем.

Но всё это до сих пор кажется мне слишком незначительным наказанием по сравнению с тем, что я сделала.

Когда тьма расступилась, я не удивилась, увидев ту самую картинку, которая вот уже десять лет преследует меня в кошмарах.

Мне было четырнадцать. Нам обоим было четырнадцать. И я возвращалась домой поздним субботним вечером после занятий английским. Так уж получилось, что нас отпустили на полчаса раньше, и я решила не звонить Олегу — он всегда встречал меня на автобусной остановке, чтобы я не ходила одна по пустырю рядом с нашим домом — хотела сделать ему и родителям сюрприз.

Я сошла с автобуса и пошла по направлению к нашему дому, не замечая, как на некотором расстоянии от меня крадётся чья-то чёрная массивная фигура. Я не нервничала, не оглядывалась, и он спокойно шёл за мной, ожидая, пока я достигну середины пустыря. Именно там он и напал на меня, напрыгнув сзади, как дикое животное, и мгновенно подмяв под себя. Я успела только коротко, еле слышно вскрикнуть, уже начиная понимать, чем для родителей и брата обернётся в итоге этот сомнительный «сюрприз».

Было ли мне страшно? Смертельно. А ещё очень тошно и противно. Похожее чувство испытываешь, когда видишь на улице чужую блевотину. Так и я, упав на землю, задохнулась от всепоглощающего страха, тошноты и отвращения.

И теперь я, прищурившись, с похожими ощущениями наблюдала со стороны, как этот огромный мужчина… впрочем, таких созданий кощунственно называть мужчинами… лихорадочно ощупывал моё тело одной рукой, другой предусмотрительно зажав мне рот. И уже достал нож, видимо, намереваясь разрезать джинсы сзади (я вздрогнула — хорошо, что я тогда этого не видела), но тут я каким-то чудом вывернулась и завопила:

— Помогите!!!

Не очень громко, зато отчаянно.

Теперь уж я знаю: если хочешь, чтобы тебя спасли — надо кричать «пожар». А вот «помогите» работает не очень.

Но помощь пришла. Правда, уж лучше бы не приходила.

Гораздо позже я узнала, что Олегу в тот день не сиделось дома. Он почему-то с ума сходил от беспокойства, всё время смотрел на часы, и в конце концов сорвался, побежав на улицу встречать меня. Именно это спасло мне жизнь. Но какой ценой…

Вцепившись в насильника, Олег оттащил его от меня и, бросив на землю, закричал:

— Полиша, беги!!! Беги!!!

Но я не могла бежать. И просто села на холодной земле, впившись взглядом в две фигуры — одна из них, огромная и какая-то нескладная, медленно поднималась с земли, сжимая в руке нож, а вторая… бесстрашно приготовилась защищать мою жизнь.

Я всегда считала брата самым-самым. Он таким и был — лучше всех учился в школе, был первым в секции каратэ и бокса. Если он спорил, то выигрывал. Если он чего-то хотел, то добивался. Я была совсем другой. И гордилась братом, как никто, разделяя с ним все его победы. А поражений было мало. Очень мало.

И теперь я, как и тогда, с остановившимся сердцем наблюдала, как Олег кружит вокруг этого мужика, прикидывая, каким ударом выбить из рук нож. Но вот насильник бросился вперёд — брат поднырнул под его руку и ушёл в сторону, даже не коснувшись соперника.

Так было ещё три раза. Три раза… А потом…

Я почувствовала в себе бессильную злость. Подалась вперёд, но тьма схватила меня за плечи и потащила назад, не давая вмешаться. Исправить…

Я зарычала, забилась в этих сильных, нечеловеческих руках, закричала что-то невразумительное, заплакала… И всё-таки вырвалась!

Но только для того, чтобы секундой позже чуть не расшибить себе лоб о невидимую стену, выросшую передо мной по чьему-то злому велению.

Я ударила по ней рукой — ничего. Я ударила снова. Послышался треск. Я ударила опять, ещё и ещё раз… Время замедлилось, словно в фильме ужасов, и я краем глаза увидела, как этот жуткий мужик подался вперёд, держа нож перед собой, а Олег уже не успевал уйти от удара…

Я не хочу, не хочу видеть это вновь! Неужели ты не понимаешь?! Я не хочу! Я уже видела, уже потеряла его однажды…

Удар, ещё удар. Я в кровь разбила руку, но, не обращая внимания на боль, всё пыталась взломать эту чёртову стену… Рычала от злости, но не сдавалась.

И вдруг время остановилось совсем.

Я вновь почувствовала чьи-то ладони на своих плечах, а затем спокойный, ровный голос произнёс:

— Посмотри, ты, бесстрашная. Посмотри.

Но я нарочито отворачивалась…