— Столько лет прошло, может ее уже в живых нет, — предположила Мирослава.

Валькирия тяжело вздохнула и прошептала:

— Этого никто не знает.

Я подошла к письменному столу и увидела листы с картинами.

— Можно посмотреть ее рисунки? — спросила я у Валькирии.

— Конечно!

Я начала смотреть работы Элены, она была настоящей художницей, все было так детально прорисовано, что казалось, изображение вот-вот оживет. Я пролистала портреты, и остановилась на том, где был изображен мой муж. Он был таким юным, но взгляд его глаз был суровым и жестким. Я вспомнила эти глаза, Бальтазар так взглянул на меня, когда мы впервые повстречались, но со временем он стал добрее и мягче, и я забыла, что когда-то он точно так же смотрел на меня с холодом, как сейчас на листе бумаги. Мое внимание привлек и портрет Армана, он наоборот улыбался искренне и глаза его сияли от доброты и счастья, я не знала каким он был в юности, но могла с уверенностью сказать, что Арман изменился. Сейчас его глаза были грустными, потухшими, и он был закален боями и тяготами правления. А потом я увидела рисунки с другими мирами, и сердце мое замерло. Элена нарисовала рай, ад, мир с ангелами точь-в-точь, как я видела в своих снах.

«О, Господи! Она там тоже была!», — с уверенностью подумала я. У меня не осталось никаких сомнений, что все это существует на самом деле.

На последней картинке она изобразила себя, всю святящуюся белым пламенем, а рядом человека, окутанного тьмой. Ее рука лежала на плече дьявола, а он стоял перед ней на коленях, и в области сердца у демона было изображено солнышко.

«Она что, заранее знала, что будет? Но в шестнадцать на Пандоре дети еще не обладают силой, если бы она была прорицательницей, то этот дар проснулся бы только в восемнадцать, тогда почему она нарисовала это. И что этот рисунок означает?», — рассуждал мой внутренний голос.

— Мила! С тобой все в порядке? — забеспокоилась Валькирия и перевела взгляд на картинку.

Я заметила, как и Валькирия окаменела и побледнела.

— Что с вами? — услышала я встревоженный голос Бальтазара. Он поднялся наверх, посмотреть, чем мы заняты.

— Посмотри, я не помню, чтобы Элена нам показывала вот это, — сказала Валькирия, протягивая лист бумаги Бальтазару.

— Милорд! Посмотрите, сзади есть какая-то надпись, — сказала Мирослава.

Бальтазар перевернул лист и прочитал в слух.

— «Равновесие сил не должно нарушаться, тьма не прогонит тьму — это задача только света, ненависть не прогонит ненависть — только любовь с этим справится, подари свет, и тьма исчезнет сама собой», и что это значит? — удивился Бальтазар.

— Кажется, Элена знала, что будет в мире, и, судя по рисунку, она тоже воин света, — предположила я.

К нам в комнату вошел Арман, и с удивлением посмотрел на наши задумчивые лица.

— Что такие хмурые? — улыбаясь, спросил он.

— Ты тут чаще всех бываешь, ты видел этот рисунок? — спросил Бальтазар, протягивая Арману.

Арман побелел, и улыбка сошла с его лица.

— Где вы это взяли? — испуганно спросил он.

— В стопке с остальными ее картинами, — ответила я.

— Не может быть! Его не было пару недель назад! Я точно знаю, потому что каждый раз, когда приезжаю пересматриваю все ее работы, так я вспоминаю ее и те моменты, что мы провели вместе, — прошептал Арман.

— Выходит, она была здесь недавно и оставила это для тебя, Арман, но зачем? — удивилась я.

— Элена? Не может быть! Я узнавала у прорицателей, они ее не видели и не могли определить жива она или нет, — сказала Валькирия, Арман и Бальтазар с удивлением посмотрели на нее. «Они и не знали, что Валькирия ее искала», — подумала я.

— Но почему она не пришла к одному из нас, могла бы сообщить, что жива, — загрустил Арман.

Вопросов становилось все больше, а ответов никто не знал. Валькирия показала нам все остальные комнаты, и все они были разные и подчеркивали индивидуальность хозяев. Мы с Бальтазаром заняли его комнату, она была просторной, но очень яркой. Стены и пол были выкрашены в черный и красный цвет, словно пламя уничтожало пространство, оставляя сожженный след. На стене висели мечи, сделанные из черного стекла, а рукоятки были усыпаны драгоценными камнями. На противоположной стене был изображен огнедышащий дракон, с алыми глазами, он хладнокровно смотрел на нас и, казалось, готов напасть в любую минуту.

— Ну, и комната у тебя, — прошептала я на ухо Бальтазару, когда мы лежали на его кровати. Она была широкой, и с четырьмя массивными колоннами, на которых держался бордовый балдахин.

— Я в юности был немного…

— Кровожадным? — закончила я за него фразу. Бальтазар улыбнулся и прижался ко мне сильнее.

— Да, а еще жестоким, но, когда я встретил тебя, многое понял, и теперь сожалею о своем прошлом, — прошептал муж, целуя меня в макушку.

— Когда ты был здесь, о чем мечтал? — спросила я, посмотрев в глаза Бальтазара.

— Я хотел быть самым сильным воином, хотел, чтобы мое королевство подчинялось мне, и чтобы враги вздрагивали при упоминании моего имени, мечтал поскорее обрести силу дракона и управлять пламенем, как мой отец, но, когда всего этого добился, стало скучно, и к тому же тяжело было удержать демона внутри себя из-за проклятия нашего мира. А потом появилась ты, и я рядом с тобой мог сдерживать себя, ты пленила мое сердце и моей мечтой было заполучить тебя, — признался Бальтазар, — но, если я тебя потеряю, боюсь, что снова стану жестоким и кровожадным.