Ее колени были согнуты, стопы свешивались с края матраца, а он стоял коленями на полу, разместившись между ее ногами. Он снял с нее ночную сорочку, обнажив бедра, чресла, живот, и она позволила ему разглядывать себя всю целиком.

– Что вы делаете?

– Я собираюсь поцеловать вас. – Он проник двумя пальцами в нее. – Здесь, где вы больше всего нуждаетесь.

– Нет, это… это дурно.

– Это не дурно, Эмили. – Граф пристально смотрел на девушку. – Когда мы вместе, так, как сейчас, все разрешено. Все!

– Но я не хочу, чтобы вы узнавали меня таким образом.

– Вы уже ничего не можете решать.

– Майкл!

– Замолчите!

Он наклонился вперед и лизнул языком, пробуя ее, проникая в ее тесные, влажные ножны. Он обнаружил ее сексуальный центр и ласкал ее там, бедра раскрылись, и она начала изгибаться в отчаянной попытке избавиться от ощущения, которое он создавал в ней.

– Перестаньте! – молила Эмили. – Я не могу больше выносить это.

– Ну-ну, – уговаривал Уинчестер.

– Нет… Я… я не могу…

Ее разум и тело сопротивлялись друг другу. Когда между ними вспыхнула страсть, ее тело приветствовало это, но ее разум не мог отрешиться от моральных устоев, которые были внушены ей с детства. Она понимала, что их поведение порочно, но в предвкушении того, что он мог дать, ограничения казались лишними.

Она застыла от желания, ее женская суть плакала от потребности освободиться.

– Ну, давай же, Эмили, – уговаривал Уинчестер.

– Не могу.

– Сделай это для меня.

Он сосал тугой бутон ее груди, массируя мягкую плоть. Через мгновение она очутилась в аду, а он прижимал ее к кровати, пока она боролась и вскрикивала.

Спираль наслаждения вилась и вилась, и когда она достигла конца и Эмили опустилась на землю, Уинчестер водил носом по ее телу. Он проложил дорожку к ложбинке на груди, шее, подбородку, рту, целуя ее, и девушка ощутила свой вкус на его губах. Это средство, усиливающее половое влечение, воспламенило ее, и она покорно вздохнула.

– Мне не верится, что я позволяю вам делать все это со мной.

– Я просто не оставил вам выбора.

– Я ненавижу вас, – заявила Эмили.

– Неправда.

– Да-да. Вы изводите и принуждаете меня, так что я не могу сказать «нет».

– А почему вам хотелось бы сказать «нет»?

– Потому что мне больно. Мне невыносимо, что вы так много значите для меня, а я для вас ничто.

Он нахмурился:

– Вы думаете, что ничего не значите для меня?

– А как я могу думать иначе? Вы – словно султан с гаремом.

– Ничего подобного, Эмили.

Она предположила, что они могли бы затеять длинное обсуждение на тему, испытывал ли он к ней искренние чувства, почему он развлекался с ней и в то же время с другими, но рассуждать, какой он мужчина, а она – женщина, было бессмысленно. Они были словно вода и масло.

– Впрочем, меня это не заботит, – сказала она, как бы отметая любые заявления, которые он мог сделать и которым она все равно бы не поверила. – Меня это совсем не волнует.

И это было правдой. По крайней мере в тот момент. Позже она будет сожалеть и раскаиваться, но сейчас, когда она все еще дрожала от удовольствия, трудно было сосредоточиться на чем-то, кроме бесконтрольной, необъяснимой тяги к нему.

Граф взобрался на постель, таща ее с собой, так что девушка оказалась словно обернутой вокруг него.

– Сними с меня одежду, – скомандовал граф.

– Что?

– Ты все прекрасно слышала.

– Но если я сниму с вас одежду, мы… вероятнее всего…

– Вот именно.

Она поняла, что он планировал. Не было нужды ни в разговорах, ни в продолжительных раздумьях.

– Я потеряла рассудок.

– Отлично.

– Вы искушаете меня совершать грехи, которые никогда не приходили мне в голову.

– Ты абсолютная распутница. Я убежден в этом. – Граф повернул ее так, что она оказалась внизу, а он сверху.

– Мы собираемся совокупиться? Прямо здесь? Прямо сейчас?

– Да.

– Я не готова.

– А я готов.

Граф стянул с себя куртку, галстук, рубашку, обнажив, таким образом, верхнюю часть тела. Он приподнялся, поднеся свою грудь к ее рту.

– Полижи меня, – начал наставлять он свою партнершу. – Как я это делал с тобой.

Эмили попробовала, высунув язычок и смочив шагреневую шишечку.

– Так?

– Да, возьми его в рот и пососи. – Она повиновалась, и он добавил: – Сильнее.