— Мне нужен градусник.

Барбара безмолвно выскользнула из комнаты и через секунду вернулась с черным футляром. Достала оттуда градусник для собак, встряхнула его, передала Дэйву и снова присела на место. Барбара решила держать рот на замке. Все это ее больше не касалось. Пес принадлежал Элизабет, и она изо всех сил старалась о нем заботиться. Австралийку беспокоило только одно: сумеет ли девушка справиться с этими двоими, очевидно, очень властными мужчинами. Вне данной ситуации дела этих людей ее не касались. Однако она не могла не заметить, как Дэйв обращается с собакой — быстро, грубовато, без успокаивающих слов или жестов ободрения. Для него собака — неодушевленный предмет, часть лабораторной обстановки. Глядя, как он работает, Барбара думала о том, какие они разные — этот мужчина и его дочь.

Хирург нащупал крайне болезненную область на левом запястье собаки, взял переднюю лапу, прощупал сустав, чтобы установить характер повреждения. Когда Дамиан захрипел от боли и рефлекторно отдернул лапу, доктор дернул ее к себе.

— Стой спокойно! — резко сказал он. Дамиан дважды махнул хвостом, извиняясь, и от стыда опустил уши. Дэйв даже не взглянул на него и продолжал пальпировать лапу, а пес негромко поскуливал от боли. В этот момент Барбара поняла, что за человек Дэвид Флетчер.

— Есть шанс, что он может умереть? — спросила Элизабет очень тихо.

— Разумеется, — ответил отец, — внутреннее кровотечение может вызвать перитонит. У него шок, и ему следовало бы лежать под капельницей. Возможно, повреждена печень или селезенка. Скорее печень, иначе он бы уже умер.

— Ему ставили капельницу сегодня утром, — сквозь зубы проговорила Барбара, — и он дважды в день получал по 500 миллиграммов кефлекса.

— О? — Дэйв обернулся к ней и оглядел с головы до ног, словно впервые увидел. — И где же вы получили диплом? — спросил он.

У Элизабет перехватило дыхание. Она испугалась, но высокая австралийка замечание проигнорировала.

— Хотите начать прямо сейчас? — спросила она. Дэйв еще некоторое время пристально смотрел на нее.

— Нет. Он слишком слаб, мы определенно убьем его, если попытаемся дать наркоз. Сначала его нужно стабилизировать. Температура тела должна быть не меньше ста градусов. Приготовьте бутылки с горячей водой, шерстяные одеяла, грелки, что угодно, все, что есть. Если мы хотим его спасти, нужно приступать немедленно.

Он ушел в кухню, и Барбара сочувственно посмотрела на Элизабет. Девушка все еще стояла на коленях около пса. Она сняла с него намордник и нежно укачивала большую и гладкую собачью голову. Одна-единственная слеза скатилась по ее щеке. Она шептала:

— Ты не умрешь, нет, уже нет, после всего, что было… Дамиан слабо вырывался, пытаясь лизнуть ее в лицо, успокоить. Она прижалась щекой к его шее, и Барбара увидела, как она вся дрожит, силясь загнать слезы обратно.

Женщина поняла: меньше всего Элизабет сейчас хотела бы заплакать — при отце. Дамиан выгнул шею, приподнялся и несколько раз лизнул ее.

— Ну, ну, — слабо проговорил пес.

— Я пойду приготовлю бутылки, — сказала Барбара, ни к кому не обращаясь, и вышла из комнаты.

Они решили сразу положить его на кухонный стол, чтобы поднять температуру и избежать лишней работы. Пес, очевидно, боялся вида и запаха мужчин, их хирургических инструментов, они пробуждали в нем жуткие воспоминания. Элизабет понимала это и не отходила от Дамиана, обещая ему, что она никуда не денется. Она просила его вести себя хорошо, пока хирурги ставили ему капельницу в переднюю ногу, и пес держался отлично, только отвернул голову от мужчин. Пока он лежал под капельницей, а стероиды и пенициллин стекали по трубке, чтобы предотвратить шок, Билл приготовил смесь кетамина и валиума, чтобы усыпить собаку. Нужно было добавить еще 5 мл инновара, чтобы собака отключилась надолго. Билл помедлил, прежде чем зарядить снотворное в капельницу.

— Нужно начинать, Элизабет.

— Спасибо, Билл. Я готова. — Она дотронулась до шеи пса и крепко вцепилась в его шерсть. — Я буду рядом, — прошептала она и смущенно посмотрела на отца. Дэйв отвернулся.

Раствор оказал мощное и таинственное действие — тело собаки обмякло. Подготовив участок кожи для работы, Дэйв сделал надрез вдоль средней линии живота. В комнате повисла напряженная тишина. Элизабет неохотно убрала руку с обмякшей головы пса, и дед начал чистку поврежденного глаза. Билл поглядывал в страницу, скопированную из книги по хирургии собак, где была расписана последовательность процедур. Вылущение собачьего глаза никак не входило в круг привычных для бывшего торакального хирурга операций.

— Элизабет, можешь мне помочь? — спросил Билл.

— Конечно, что нужно делать? — Голос ее звучал неуверенно. Она смотрела, как руки Дэйва уверенно рассекают живот ее собаки, затем приподнимают створки кишечника в поисках раны. Ей стало плохо.

— Возьми вон ту бутылку и выдави ее всю на глаз и вокруг него. Хорошо.

Она работала, но глазами все время возвращалась к зияющей дыре в животе Дамиана. Руки Дэйва были глубоко внутри, он отыскивал источник кровотечения. Все вокруг было залито кровью.