— Я сейчас вернусь, Дамиан. Пойду принесу тебе еды.

Питбуль скулил и полз за ней, когда она уходила. Прижимался к ее ногам, отчаянно пытаясь выйти из клетки вместе с ней.

— Нет, Дамиан, прости, ты останешься здесь. Я обещаю, я сейчас вернусь. Обещаю.

Он не останавливался, он боролся с нею, извиваясь в попытках выйти из клетки.

— Господи, Дамиан, пожалуйста, перестань. Не усложняй все. Я не могу вывести тебя, я сейчас вернусь.

Пораженный, Дамиан прижался боком к двери и смотрел на нее умоляющими глазами.

Ее не было полчаса или час, а вернулась она с целой кучей разнообразной еды, контрабандой пронесенной под курткой. Усевшись на пол, достала из-под куртки сумку и заметила на полу несколько лужиц водянистой рвоты, которых не было, когда она уходила. Это ее встревожило.

— Вот что тебе нужно. — Она развернула гигантский чизбургер и разломила его на маленькие кусочки, предлагая Дамиану. Пес осторожно их обнюхал, но, казалось, не понимал, что с ними делать. — Давай, ешь. — Она подтолкнула их к нему, а он смотрел на еду голодным взглядом. Он хотел есть, но прикоснуться было слишком рискованно. Мало ли что может случиться. Его так долго били током, когда он ел или пил, что теперь без длительного размышления он не делал ничего.

Затем он осторожно потянулся к мясу.

— Хоро-ооо-шая собака. Вот так.

Когда он прикончил первый чизбургер, она разломила второй.

— Этот с беконом, — сказала она многозначительно. Дамиан съел и его тоже. — Может, попробуешь еще кое-что? — Она достала из-под куртки маленький стаканчик ванильного коктейля. — Тебе эта штука понравится.

Пока ее не было, Дамиан, освободившись от пластикового ошейника, успел напиться. Его сразу вырвало этой водой — он слишком долго голодал, — но теперь он был готов ко взбитому коктейлю и в мгновение вылакал его.

— А теперь десерт, сэр! — Элизабет достала ореховый батончик и несколько полосок вяленого мяса, положила их на пол, чтобы пес мог все хорошенько обнюхать. Дамиан схватил сладкий батончик у нее с руки. — Эй, а манеры?

Она потянулась отобрать обертку и остановилась. Пес аккуратно развернул сладкий батончик зубами и лапами.

— А ты довольно умный, — с уважением сказала она. Когда еды больше не осталось, она убрала мусор и почистила клетку, сложив обрывки бумаги под курткой возле двери. Потом села на пол и взяла его переднюю лапу. Дамиан отвернулся и не двигался.

— Вот это плохо. Зачем ты это делаешь? Ты ранишь себя. — Она постучала пальцем по лапе. — Ты должен это прекратить, слышишь меня? Это плохо, — строго повторила она. Дамиан виновато посмотрел на нее, поднял брови и прижал уши к голове: понял, что она сердится из-за его лапы, и почувствовал обжигающий стыд. Он не отрывал взгляда от ее руки, а потом посмотрел ей прямо в глаза. Она отпустила лапу и рассмеялась. — Господи, какой же ты глупый.

Она простила его, и Дамиан чувствовал себя до боли радостно. Она пришла, она сидит с ним рядом, гладит его и разговаривает. Он был абсолютно счастлив.

Потом она собралась уходить, и он снова пытался пойти за ней. Она отругала его, пообещав вернуться и принести еще еды, забрала с собой пластиковый раструб и ушла.

Она вернулась, как обещала. И приходила каждый день, приносила ему еду. Пес выжидающе смотрел, как она достает из-под куртки восхитительные лакомства. Она приносила ему ливерную колбасу, пакеты сырых гамбургеров, жевательные витамины для собак, творог в пластиковых коробочках и неизменный шоколадно-ореховый батончик. Ее присутствие оживляло его ослабевший дух, а еда помогала восстанавливать тело. Ожидание Единственной стало его служением, его страстью. Теперь он часто сидел у дверцы, глядя в ту сторону, откуда она обычно приходила. Он больше не грыз лапу — был слишком занят, высматривая девушку. И неохотно покидал свой пост — лишь когда уборщики приходили мыть клетку. Он даже спал головой к двери, представляя, как она приближается к его клетке.

Доктор Новак уехала, поэтому Элизабет не могла поговорить с ней о дальнейшей судьбе Дамиана. Навещала она его каждый день, сидела, держа собачью голову на бедре, под гвалт псарни. Иногда читала ему свои конспекты, но чаще просто нежно гладила и гадала, куда еще они его отправят.

Том приехал через неделю и отвел Дамиана обратно в лабораторию Севилла. Расследование доктора Новак, проведенное у плавательного бассейна и продолженное в различных отелях Мексики, не обнаружило ни единого нарушения протокола.

— Привет, папочка.

Севилл быстро обернулся, и на лице его вспыхнула неподдельная радость.

— Как поживает моя маленькая кнопка? — спросил он, кивнув Тому, стоявшему в дверях позади нее: тот может уйти. Его ассистент встречал девочку у входа в корпус, куда мать привозила ее каждую третью пятницу месяца. В понедельник утром Севилл отвозил ее в частную школу — так им с бывшей женой удавалось не встречаться, что вполне устраивало обоих.