С самого утра Машка расталкивала друзей.

Котя и Наташка попытались затащить ее под одеяло и грозили обойтись без нее, но она сварганила ушат ледяной воды и беспощадно измочила постель. Пришлось топать чистить зубы и мыть шею.

К Мишке с Дашкой все заходили со стуком. В любое время. Несколько раз, вошедшими без стука ребятами, был замечен Мишка то с Наташкой, только в фате и с крылышками, то с Машкой, но с ушами, как у зайчихи и с четырьмя молочными железами. Кто знает, это для того, чтобы стучали, или так и задумано было. Но с тех пор никто к ним не врывался.

Машка долго тарабанила, пока не выползла заспанная Дашка.

— Ну чего еще там?

— Жду всех в верхнем зале. Дашка, с тебя! — она изобразила ей пальчиками “по чуть-чуть” и подмигнула.

Никаких проблем сотворить по ложечке алкоголя у Машки не было. Но когда ты почти всемогущий, то тебя тянет на натуральное, тянущее назад, в прошлое, в обычное. А в баре, что в комоде, все было именно таким. Либо это была магия еще более тонкая и древняя, поэтому неотличимая от привычных предметов.

Только таскать кипяток с квартиры в замок было лень. Когда они собирались на Котиной кухне, то в ход шел газ, чайник, заварник — уютно, домашне и привычно. Но когда они заседали в замке, то проще было все сделать самой. Вплоть до бутербродов.

Машка изобразила себе белое платье, собрала пыль со стульев в шарик и заставила тот сгореть. По залу распространился едкий дым, но ей уже было лень — пусть воняет, пока ребята взберутся по лестнице, выветрится.

Первым зашел Котя. Пацаны никогда подолгу себя в порядок не приводят. Он шмыгнул носом на непривычный горелый запах. Но смолчал на этот счет — ведьмы…

— Держи, кошатник! — Машка бросила ему первый камень.

— Ого! Тепленькое — что это?

— Мобилка!

— Да ты гонишь! Здорово. Куда нажать?

Она ему улыбалась хитро и нагло.

— Ты хочешь, чтобы я сам разобрался?

— Ты у меня умница, я в тебя верю!

Под потолком еще сияла сфера света. В обычных условиях она бы давно угасла, например, на Земле. А здесь, на Тейе, даже несмотря на пирамиду, она бы горела вечно. Действительно, кому нужны все эти телевизоры, микроволновки и прочая лабуда? Скорее всего, для родившихся здесь большая часть из Машкиных умений дается еще в детстве. После телесных ощущений, которые сопровождают любое магическое событие, никому не придет в голову использовать электрочайник. Хотя извращенцы могут быть и тут. Да и какая разница, электричество здесь не работает, что и может течь по проводам, так это магия. Но легче ее направить по воздуху.

— Вот вы где.

Выспавшаяся Наташка вышла в самодельном халате. Не очень модно, зато сама рукодельничала.

Наташка цокала ногами.

Машка и Котя глянули вниз.

— Такого еще не было…

Котя призадумался, а Машка осклабилась.

— Хитро… ничего не скажешь.

Обычные копыта.

— Вместо тапок. А что? — Наташка понимала, что выглядит нелепо, ей и самой было чудно и немного смешно. — Надоело босиком по камням.

— Ты ей тоже мобилку дашь? — спросил Котя.

— Держи, подруга!

Наташке Маша бросила намеренно выше и сильнее. И не зря. Наташка грациозно оторвалась от этажа, в полете ее руки превратились в лапки. Так она и словила свою игрушку: с копытами и лапками.

— Куда нажимать?

Котя рассмеялся.

— Чего в такую рань? Еще час, как минимум, можно было спать. — Мишаня зевал, а на шее у него ехала Дашка. Она слепила себе розовые лосины, белые кроссовки и уродский длинный турецкий свитер с надписью “BOSS”. Из головы в стороны фонтаном били два хвоста, а на губах светилась фиолетовая помада. В руке она держала бутылку спиртного.

— Давай туда! — она вытянула маленький пальчик по направлению к стулу. — Хочу заварное пирожное, Маш! Даже… три.

— Поднос заварных! — Котя был только за!

— Но чур не яичный крем… — Даша знала толк.

— Но перед этим!

Машка катнула два шарика по каменному столу в направлении Мишки и Дашки.

— Ух ты… — Дашка катала в руке шары и с подтекстом щурилась на Мишку. Тот сделал лицо “моя твоя не понимать”.

— Давайте не здесь! — Наташка сделала рука-лицо.

Мишка с Дашкой целовались только ей на зло. Снобиха!

— Это шары с заговором на мужскую слабость. — решил пошутить Котя.

На него уже смотрели два глаза с вероятной ненавистью.

— Да шучу, конечно. Или нет? — Котя взглянул на Машку.

— Ну я же просила тебе раньше времени не говорить! — ответила та.

Дашка уже проверяла.

— Да врете вы, не сработало.

Мишка знал, что Котя шутит, но позволил Дашке слегка напрячься. Ему нравилось, когда она злилась, лицо ее становилось серьезное, как на контрольных, или когда ее вызывали к доске. Он ее помнил именно такой: в броской нелепой одежде, с жвачкой за щекой и покусывающей в раздумьях ручку.