Мишку нарядили в серый балахон — такие здесь носили все мужчины. У некоторых отличался цвет подбоя, но таких было совсем мало, это могло говорить о каком-то статусе. Поэтому — серый с серым балахон, но из хорошей ткани.

Свои домашние халаты пришлось сложить в торбу на ремешке, какие здесь были в ходу. Ремешок для Мишкиной торбы Машка вышила серебристым орнаментом.

Ведьма прошлась своим взглядом по свите. Да, было видно достаточно желтой магии, но она и так встречалась достаточно часто и в людях, и в их одежде, но в остальном — шик и блеск, можно выходить из подворотни.

Трое невысоких милиционеров узбекской наружности с пистолетами в руках влетели прямо в замок. Один направился к лежащему на полу полковнику, а двое принялись вязать руки Коте. Ну как принялись — своими действиями выразили намерения.

Сначала Котя, мягко говоря, немного не пришел в восторг от таких новостей и оторопел, но потом он поднял руки как можно выше, и двое посетителей запрыгали вокруг него, параллельно залезая на него, как на дерево и лупя того по ногам, желая повалить.

— А ну, брысь, я сказал! Шайтанамана!

— Вы арестованы по подозрению в укрывании большого преступника, — кричал один из них.

Котя их как-то сбросил с себя, теперь они стояли в стойке и целились в него с пистолетов.

— У него здесь шифровка! — кричал третий.

— Это мне! — обрадовался Котя, — Мне ответили! Ура! — и он потрусил кулаками. За которыми зорко следили, кстати.

— Вы пройдете с нами! — сказал один из двоих.

— И расскажете все, что знаете о шифре. — погрозил третий.

Первый, который все время молчал, дернул на себя дверь и вошел в кладовую.

Котя закрыл глаза и представил друзей, камень в носке все еще грел ногу. Нужно было предупредить на всякий, сказаться занятым на некое время.

— Нам нужно где-то кинуть кости. — сказала Наташка. — Ищем ночлежку, но для этого нужно уйти подальше от центра, там поменьше глаз.

— Наташка, я думаю, все, наоборот, — сказала Даша, — смотри, здесь кого только нет!

Ребята наконец раскрыли глаза в этом смысле. В толпе можно было рассмотреть нищих, богатых, красивых, разодетых, едущих, идущих — и каждый выглядел настолько по-разному, что, пожалуй, в Дашкиных словах была правда.

— А на периферии, — продолжала Даша, — мы сразу бросимся в глаза. Как считаете?

Ребята, конечно же, были с ней полностью согласны, даже Наташка выглядела передумавшей.

— Ну что ж, банда, вперед! — скомандовала она. И они, разбившись на две части, направились к самому красивому зданию на площади, которое стояло напротив храма огня.

— Отдайте мне записку! — Котя направился к третьему с протянутой рукой.

— Стоять, гражданин, стрелять буду!

— У себя дома стрелять будешь, понял? Шайтанамана…

Третий спрятал записку в карман и тоже направил пистолет на Котю. Приблизившись достаточно близко, он получил пулю в ногу. Что-то зазвенело в чулане. Котя остановился. Раньше в чулане не было никаких звуков. Странно, нужно проверить. Он развернулся и направился в чулан. Двое, стоявшие между Котей и чуланом, закричали и тоже открыли огонь. В кладовой еще несколько раз что-то звякнуло. Молодой красивый парень с несколькими дырками в футболке и с дырой в трениках шел мимо вжавшихся в стены милиционеров.

Котя зажег свечу в кладовой. На полу лежало пять пуль.

— Ну да, теперь все ясно. — подумал он и получил удар по голове. Нет, Два. Нет, по голове ему стучали рукоятками от пистолетов.

Вон оно как, подумал Котя, вот как выглядит “невозможно причинить вред привратнику”. Надо это прекращать.

Котя ударил этих двоих в грудь сразу двумя руками. Достаточно сильно, чтобы те улетели на пару метров. Но они остались на месте и переглядывались.

А вот так выглядит “невозможно причинить вред посетителям”.

Придется договариваться. Котя показал руками, что довольно.

— Хватит, стоп, прекращаем! — заорал он.

Никто и не думал прятать оружие. Тогда он сказал: — Можно и так. — и с этими словами он взял разбитый подсвечник из кладовой и двинулся на всех троих. Они, недолго думая, всадили в Котю остатки обойм до сухих щелчков.

— Давайте еще раз, — держа руки внизу и спокойным голосом сказал Котя, — мне нужна моя записка. Вы в любом случае из квартиры никуда не денетесь, пока не отдадите мне ее.