— Пани Малгожата, давайте прогуляемся до патруля. У Ласло машина сломалась. Пообщаемся с полицейскими. Хорошо, — Брехт подал руку пани, помогая из машины вылезти на грязную дорогу. Дождь недавно прошёл. Вся в лужах, но хоть колеи нет, отсыпали щебнем и гравием потом сверху власти городка Ополёк.

Девушка шла, как на расстрел идут настоящие комсомольцы, с высоко поднятой головой и презрением на милом личике. Брехт опять прямо почувствовал надвигающуюся неприятность. Что этой пацанке восемнадцатилетней в её блондинистую голову взбредёт?!

— Малгожата, ты только про фашистов, что мы убили, ничего не говори, отведут в комендатуру или полицию и продержат несколько дней, пока всё не выяснят, а потом Ласло в армию забреют, а тебя на фронт в госпиталь, и там вас обоих убьют. Потому ничего кроме перевода. Вопрос — ответ, и даже не полслова от себя. Разумеешь?

— Но ведь ты, пан Отто, помог нашей стране. Это подвиг. Тебя и Ванья должны наградить.

Мать вашу, Родину нашу!

— Малгожата! Ласло заберут в армию и убьют. Ты этого хочешь? Нет? Тогда ещё раз повторяю, только переводи мои слова.

— Хорошо. Я постараюсь. — Губы надула. Жанна блин Девственница.

В полицейских польских званиях Брехт не разбирался вообще. Сам пан офицер представился.

— Podkomisarz (Заместитель комиссара) — судя по квадратикам на погонах — поручик, выбросил два пальца к фуражке, оглядел Брехта с дивчиной и продолжил, — Бартос Твардовский (Twardowski).

Брат, должно быть, нашему Твардовскому, как то и не задумывался Иван Яковлевич, что автор «Василия Тёркина» — поляк. Не сильно в это верилось.

«Брат» придирчиво снова оглядел подошедших и вопросительно поднял подбородок.

В документах испанских Брехт назывался Хуаном Barreras Барерас. Он уже начал доставать паспорт и тут дивчина выдала.

— To Pan Otto von Stieglitz. Malgorzata Labes-jego Tlumacz. (Это господин Отто фон Штиглиц. А я Малгожата Лабес — его переводчик).

Приехали.

Событие десятое

Вообще-то Винни-Пух не хотел жениться, но мысль о предстоящем медовом месяце сводила его с ума…

Брехт руку вынул из внутреннего кармана и стал хлопать себя по карманам пальто, изображая поиск документа. Сам же лихорадочно соображал, уже сумерки, какого чёрта здесь на почти пустой в это время дороге нужно полицейским? Могут быть по их души? Однако молодые парни вели себя спокойно. Рука уже самостоятельно полезла в правый карман за Вальтером. Брехт даже просчитал в голове движение. Карл Вальтер, создавая этот пистолет, одну серьёзную ошибку допустил, на кожухе нет рифления и передёргивать затворную раму, отправляя патрон в ствол, крайне неудобно, рука скользит по металлу. Написать потом нужно будет рацпредложение и отправить оружейнику. Но это потом. Сейчас нужно выхватить пистолет правой рукой и левой со всей силы дёрнуть на себя затворную раму, главное, чтобы рука, вспотевшая от волнения, не проскользнула. И стрелять потом прямо от живота, и в живот же офицеру, потом уже по двум капралам или как у них эти звания в полиции называются.

Рука потянулась, но Брехт смог её в последний момент остановить, в голове успел пусть плохонький, но план родиться, как попытаться не убивать патруль. «Но» было хоть отбавляй, только выстрелить же всегда успеет, попробовать надо. Иван Яковлевич, ещё раз охлопал, карманы, стукнул себя ладонью по лбу, типа, вот осёл забывчивый и опять полез во внутренний карман, вынул синюю корочку Испанской Республики и было дал её в руки этому Podkomisarz (Заместителю комиссара), но как бы передумал и поманив его пальцем прошептал, когда тот послушно приблизился?

— Пан офицер, odchodzi'c (отойдём). — Выучил похожее на русское слово, когда Ласло по малой нужде в кусты отпрашивался.

Пан Твардовский как-то недовольно или подозрительно сморщился, но за Брехтом последовал. Оба махнули руками, офицер помощникам, а Брехт девушке, чтобы за ними не шли. Версию-то полковник придумал, а вот как её донести до поручика этого, уж больно скуден запас слов.

— Пан офицер, — Брехт протянул ему паспорт, — Я не Отто фон Штиглиц. Я — Хуан Барерас. Пани соврачь, чтобы не женитчя. Разумеешь? — выбрал позицию так, Брехт, чтобы прикрыться от полицейских, что остались с Малгожатой хихикать, тушкой замкомиссара.

— Русский? — на языке родных осин вдруг спросил парень, продолжая разглядывать документы.

— Мать русская, отец испанец. Я — гражданин Испанской Республики. У меня бизнес, ну, завод по изготовлению станков деревообрабатывающих. Еду во Львов заключать договор с паном Иржи, он хочет строить завод деревообрабатывающий. — Фу, какую чепуху можно выдумать на скорую руку. Ничего, проверить не просто.

— У меня тоже мать из России. А почему пани Малгожата называет вас Отто фон Штиглицем? — поляк документ рассмотрел, закрыл, но возвращать не торопился.