Правда, уже сев в кабинку, я очень сильно жалею, что вообще пришла в этот парк.

– Надо же, какая встреча, – словно из воздуха появляется Мирзоев, я тут же пытаюсь вылезть наружу, но, пока я в шоке смотрю на него, земля уже начинает отдаляться от нас.

– Что ты тут делаешь?! – возмущаюсь я.

– То же, что и все: гуляю. Увидел тебя и решил поздороваться, – вальяжно разваливается он на сиденье.

– Уже виделись и здоровались! Что тебе от меня нужно? – прямо спрашиваю я, не веря в эти случайные встречи.

– От тебя? А что ты можешь дать? – окидывает он меня взглядом. – Сомневаюсь, что ты можешь чем-то меня заинтересовать.

– Тогда обходи меня стороной! Чего прицепился?! – возмущаюсь, прекрасно зная, что он лукавит. Его взгляд говорит красноречивее всяких слов.

– А ты точно этого хочешь? Мы могли бы весело провести время, Губастая… – вдруг встав, прет он на меня, если такое возможно в таком замкнутом пространстве.

– Проводи время со своими девками! – пытаюсь я увернуться, но твердые руки уже хватают меня, прижав к сиденью.

– Тебе разве не говорили, что на такой высоте нужно быть аккуратной? – выдыхает он мне в ухо, заставляя задрожать.

Что он творит, черт возьми?!

– Отпусти! Ты что, псих?! – дергаюсь, но гад лишь хрипло смеется, заправляя прядь моих растрепавшихся из хвоста светлых волос за ухо.

– Глядя на тебя, хочется чего угодно, но уж точно не отпустить… – двигается ближе, раздвигая мне ноги и удобнее устраиваясь между ними. Слава богу, на мне джинсы, а не платье!

Дернуться не могу, иначе мы свалимся вниз и разобьемся! Чуть пытаюсь увернуться, как железная кабинка шатается, рискуя перевернуться и вывалить нас на землю! А Халиду хоть бы хны, он просто продолжает вжиматься в меня, напирая как бульдозер.

Неужели ему не страшно?! У меня внутри несется адреналин, разгоняя кровь по венам бешеным потоком и заставляя сердце колотиться в груди вдвое быстрее обычного.

– Что ты хочешь? – истерично визжу, хватаясь за его толстовку, чтобы иметь хотя бы какую-то опору, так бы я ни за что в жизни не притронулась к мерзкому мажору. – Угробить нас?

– Не ссы, Губастая, никуда мы не свалимся, – пугает меня своей наглой улыбкой, – я не дам тебе упасть.

– Зачем ты забрался сюда? Кто тебя звал?! Уходи!

– Я как бы не могу, – ухмыляется, начиная лапать меня за талию, и приходится терпеть из страха упасть. Колесо медленно крутится, поднимая нас до самого верха, вид вокруг превращается для меня в смазанное пятно, я вижу лишь неясные силуэты и перед собой – глаза Халида, которые не позволяют мне отвернуться. Он будто гипнотизирует меня, черт его дери.

– Сядь на сиденье, ну пожалуйста, – ненавидя себя за слабость и дрожащий голос, прошу, – мне страшно.

– Боишься за свою жизнь или меня? – спрашивает, скользя ладонями вверх. Еще чуть-чуть, и он коснется моей груди.

– Убери руки, – шиплю, страх превращается в дикую злость.

Может, он наслаждается страхом и испытывает удовольствие, видя его?

Тогда нужно оказать ему ярое сопротивление?

Я не знаю, как на него повлиять, поэтому пробую всё подряд.

– Тебе же нравится, – вдруг заявляет он, не переставая трогать меня.

– Нет! – пытаюсь сдвинуть его руки. – Что ты несешь?!

– Я вижу, когда девка готова прыгнуть ко мне в постель, – продолжает давить силой и своей самоуверенностью, – и предпочитаю быстро переходить к главному.

– Ты меня с кем-то перепутал, Халид! – впиваюсь ногтями в его кожу, но он даже не дергается, так и держит свои руки прямо на моей груди, заявляет права. Я готова убить его прямо здесь, и сделала бы это, если бы не чертово колесо, зависшее на огромной высоте.

– Я вижу вас всех насквозь, – медленно тянет он, явно наслаждаясь ситуацией, пальцы сжимаются сильнее, он не прекращает висеть надо мной, губы в миллиметре от моих, уже не вижу его глаз, только чувствую горячее дыхание, овевающее кожу. – Твои губы…

– Что… – теряюсь, приоткрывая рот, всё тело стягивает напряжением.

Губы? Почему он говорит о моих губах?

Нет-нет-нет, неужели Мирзоев хочет воспользоваться ситуацией и поцеловать меня?

– Ты их облизываешь, я уловил сигнал, – шепчет прямо в губы, скользя руками мне под спину и приподнимая меня к себе, мы практически в шаге от поцелуя, и я не понимаю, почему не сопротивляюсь, ведь я не хочу этого поцелуя, мне ненавистен этот грубый парень, который точно считает меня дешевкой и принимает за кого-то другого, с кем он привык иметь дело.