— Мы всего три раза сыграли, — возмущаюсь я.

— И сыграем три раза на раздевание!

В итоге, после трёх проигрышей я понимаю, что Слава поддавался. И если бы он захотел — то я не смогла бы задать не одного вопроса.

— Может ещё сыграем? — Слава похотливо смотрит на меня.

— Достаточно, — беру свою одежду так, как осталась в одном нижнем белье. Слава тут же выхватывает её и поднимает меня на руки. — Что ты делаешь?

— Ты думаешь после этого вида, — указывает на моё тело. — Ты сможешь избавиться от меня?

— Ах ты провокатор! Это была твоя идея!

— Моя, — уверенно отвечает, кладёт меня на кровать и скидывает с себя одежду. — Идея с подвохом, — накрывает мои губы своими. Нависает надо мной и принимается ласкать моё тело, тем самым отбирая остатки самообладания. 

— Слав, как думаешь, сколько ещё нам придётся прятаться?

— Не знаю… Надеюсь что не долго. Ты уже устала от меня?

— Я устала от этих перебежек, от запертой жизни. Что мы здесь делаем? Целыми днями в четырёх стенах с телевизором и кроссвордами.

— Согласен. Только изменить пока ничего не могу.

Прошло два дня с тех пор, как мы приехали в Бийск и всё наше время проходит за телевизором, картами и сексом. Уже волком выть хочется. Я ужасно соскучилась по работе, по Катьке, хоть пока и не знаю как смотреть ей в глаза.

— Я устала, — подхожу к окну и выглядываю на улицу. — Посмотри какая чудесная погода, а мы тут…

— Жень потерпи немного, — Слава подходит со спины, обнимает меня за талию.

— Терплю, — отрываю его руки от себя и плюхаюсь обратно на кровать.

Слава смотрит в окно, куда-то вдаль и о чём-то сосредоточенно думает. Знать бы о чём… Закрываю глаза в надежде заснуть и у меня это получается.

— Жень проснись, — пытается разбудить меня, проходя поцелуями по моей щеке. — Женёк.

— Что уже утро? — поворачиваюсь к нему.

— Нет, полночь.

— Нас опять нашли? — в панике приподнимаюсь на кровати.

— Успокойся, никто нас не нашёл, — сквозь кромешную темноту — мне всё же удаётся разглядеть улыбку на его лице. — Вставай.

— В чём дело? Что ты задумал?

— Сама всё увидишь, — Слава поднимается с кровати и протягивает руку, чтобы помочь мне. — Одевайся.

— Зачем?

— Прогуляемся.

Ничего не понимаю, но покорно встаю. Умываюсь и начинаю одеваться. Обуваю кроссовки и мы выходим из квартиры. Слава уверенной походкой направляется куда-то вглубь домов, следую за ним.

— Куда мы идём?

— Здесь недалеко есть отличное озеро, — он берёт меня за руку.

— И ты решил искупаться ночью?

— Ну раз уж днём мы никуда не можем выйти….

И он прав. Невольно улыбаюсь от осознания того, что он делает это для меня. Настроение мигом поднимается и поравнявшись со Славой — я поднимаюсь на носочки и прикосаюсь губами к его щеке.

— Спасибо, — одариваю его самой искренней улыбкой.

После того, как заканчиваются новостройки — перед нами открывается густой лес. Ели, берёзы и полная темнота.

И вроде-бы дорога вперёд выглядит жутко и я должна дико напугаться, но страха нет, потому что рядом Слава. Мне не страшно рядом с ним, после того, что мы уже прошли.

Почему-то я уверенна, что он сможет меня защитить. Слава уверенно идёт сквозь лес, поворачивает на определённые тропы и судя по этому, можно предположить, что он уже бывал здесь.

Проходим какую-то болотистую местность, и даже тут — Слава выводит меня по сухим местам.

— Ты был здесь раньше? — нарушаю тишину.

— Когда был подростком, — не раздумывая отвечает. — Но раньше этот лес был больше. Я вообще удивился тому, что здесь настроили домов, — он перешагивает очередную скопившуюся лужу и помогает мне. — Раньше здесь был один огромный лес, а за ним озеро. Но как видишь, половину леса вырубили и застроили домами.

— Что ты здесь делал, если не секрет?

— Отец возил нас с Ромкой сюда на рыбалку, — по его выражению лица я понимаю, что ему приятно об этом вспоминать. — Мы брали палатки, снаряжения и уезжали на несколько дней. Здесь всегда было тихо и спокойно.

— Тебе повезло с отцом.

— Это правда. Своих детей я тоже обязательно буду возить сюда, если конечно лес не вырубят окончательно.

— Ты же не хочешь детей?

— Когда я это говорил?

— У меня нет времени на семью, — цитирую его слова. — И всякая эта чушь.