Действия разворачиваются в небольшом городке Стерлитамаке. Пережив насилие в детстве от родного отца Гилберта, Прохору пришлось перенять те же привычки, залезть в чужую шкуру и стереть собственную личность, чтобы выжить. Человеческая болезнь. Она заразна своими масштабами и сокрушительностью. Кроме «охотников», есть и «жертвы». Третий тип — наблюдатели. Что же случится, когда эти люди встретятся? Болезнь неизлечима, но с ней можно бороться. А иначе — для чего же мы живём? Содержит нецензурную брань.
Посвящаю всем интересующимся и себе
«Подавленные эмоции не умирают. Их заставили замолчать. И они изнутри продолжают влиять на человека.»
Зигмунд Фрейд
«Когда уничтожена человечность, нет больше искусства. Соединять красивые слова – это не искусство.»
Бертольт Брехт
«Человек – единственное животное, которое причиняет другим боль, не имея при этом никакой другой цели.»
Артур Шопенгауэр
«Последствия твоих дел оценят другие; ты же старайся только о том, чтобы сердце твоё сейчас, в настоящую минуту было чисто и справедливо.»
Джон Рексин
Предисловие
Жизнь начинается с боли. Молодая девушка лежит на твёрдой кушетке, тяжело дышит и выдавливает из себя душераздирающие крики. Большой живот и последние беззаботные толчки ногами в нём. Медсёстры суетятся, подбадривают, повышают голос для эмоциональной стабильности. Муж девушки так и не пришёл. Он обещал, но его поглотила работа. В воздухе были нотки лжи. Строгий начальник или нежелание видеть появление на свет нового человека? Минуты превращались в часы. Пот стекал с красного лица матери, усердно пытающейся тужиться. Суета исчезала. Уставшие люди сменяли друг друга и раздражённо переглядывались. Их вновь обещали отпустить пораньше, но глав. врач молча ушёл в восемь часов вечера, оставив проблемы на сотрудников. Никто не мог уйти без спроса, тем более, когда у кого-то начинались схватки. При этом все хорошо понимают, что такое могло продлиться до утра. Поддержка превращалась в возмущение и ворчание. Девушка чувствовала себя неловко, хотя от боли хотелось начать выдёргивать собственные зубы. Она успевала извиняться за такие поздние роды прежде, чем изо рта вылетали новые болезненные стоны. Медбрат улыбнулся и положил свою руку на руку роженицы. Такая помощь давала невероятные силы. Очередной крик раздвоился. Детский голос стал счастьем для всех, кто находился в помещении. Ребёнка положили на грудь матери, заплакавшей от переполняющих её эмоций. Имя мальчика шёпотом сорвалось с сухих губ.
– Прохор…
Именно так зовут главного героя с тяжёлым детством. Его отец Гилберт, и он возненавидел собственное чадо ещё до того, как то стало дышать самостоятельно. Вступив во взрослую жизнь, мужчина живёт стереотипами и убеждениями, негативно относится к другим мужчинам, унижает, оскорбляет и сравнивает с собаками женщин. Его мама была бы сильно расстроена таким поведением, если бы могла это увидеть. Аксёнов живёт в доме, принадлежавшем отцу. ОКР сильно изменило обычную человеческую повседневность. Есть приходилось на улице, либо в кафе, чтобы не мусорить и не крошить в доме. Даже след от обуви на полу заставлял страдать и хватать все моющие средства под рукой. Жизнь не могла продолжаться таким образом без денег. Продавать ничего не хотелось. Пришлось искать работу, вот только директор оказался со своими странностями и скелетами в шкафу. Что же будет дальше? И какое очередное испытание подготовила судьба для стойкой выдержки мужчины с трещинами по бокам? Человеческая болезнь. Это не физическое отклонение, передающееся по наследству или воздушно-капельным путём. Психологическое бедствие, от которого нет спасения. Неизлечимая болезнь с разными стадиями развития. В чём же она заключается? В человеческой сущности. Не важно, как много зла ты совершил или не занимался таким вовсе, пока жил, твоё присутствие причиняет кому-то боль и усугубляет тысячи других жизней. Не веришь? Тогда я приведу пример. Рассмотрим наиболее невинного и преданного вере священника. Он помогает людям, духовно их наставляет, читает молитвы и слушает грехи в тесной будке. Казалось бы, где здесь можно найти зло? Даже если взять священника-вегетарианца, тяжесть его существования никуда не исчезнет. Выходя в сад, тяжёлая нога размазала по утренней траве божью коровку. В руках лейка, она поливает посаженные растения. На одном цветке сидела пчела, и сегодняшнее опыление стало для неё последним. Это случайности. А если взять более крупные происшествия? Священник оказался католиком, дал целибат и не уважал нетрадиционные ориентации. Такое часто встречается. К нему в будку пришёл подросток. Он оказался геем и искал утешения. Родители, узнав о наклонностях ребёнка, выставили его из дома, пока в голове не останутся одни девочки. А ведь кто-то считает, что подобные методы действительно работают. Священник назвал гея больным и неправильным человеком. Советы волшебного излечения разрушили последнюю надежду обычного мальчика, который отчаялся настолько, что обратился в церковь за поддержкой и пониманием. Он вернулся домой, поссорился с родителями. Его избил гомофобный отец, целующий по ночам икону «Святая Троица» и просящий прощения за грехи, пока его сын тихо захлёбывался в слезах в соседней комнате. Подросток сбежал из дома, но не для того, чтобы попытаться жить самостоятельно. «Ты – ошибка природы! Бог жестоко накажет тебя.», – твердили родители перед уходом, когда «больной» отказался лечиться. И что здесь самое ужасное? Он поверил. Мальчик, любящий жизнь и своих родителей. Мальчик, любящий мальчика. Его нашли повешанным на старом дубе с запиской в руках. «Мне жаль, что Бог подарил вам не нормального ребёнка, а ошибку. Я очень сильно люблю вас. Мне тяжело осознавать свою уродливость и жить с этим дальше. Я устал плакать каждый день и чувствовать невыносимую боль в сердце. Бог правда жестоко наказывал меня, но у меня не получилось пройти это испытание. Надеюсь, что вы будете рады моей смерти больше, чем жизни.» Теперь тема человеческой болезни хорошо раскрыта: что бы ты не делал, кому-то от этого будет плохо в той или иной степени. Так о чём же сам рассказ? О повседневности, в которой последствия могут значить больше, чем поступок или слова. Психологический кошмар наяву или кошмарная реальность? Это обычная жизнь.
Человеческая болезнь
– Вы Прохор? Не так ли? – Тёмный силуэт проскользнул в тёмный переулок, в наслаждении выпрямляясь от прохладного воздуха. В таких местах душе приятней, не только телу. Спокойствие, тишина, уединение, если только это не переулок с баком, в котором будет копаться дурно пахнущий бомж. Но это была приятная встреча. Никаких лишних глаз и ушей. Даже грязи под ногами было меньше, чем обычно. Погода умеет удивлять: после ливня, длившегося двое суток, она устроила настоящую Сахару, только людей на улицах не стало меньше. Тараканы и только.
– Не так ли, – второй мужчина бросил догорающий бычок в небольшую кучку грязи, а затем смачно вдавил его поглубже. Это была привычка завершать начатое без любви к природе или заботе о ней. Если бы этот человек имел такие наклонности, то перед тем, как выбросить этот бычок, он бы несколько раз плюнул на него, втоптал в грязь и ещё после этого внимательно всматривался бы в то, что от него осталось. И это при том условии, что желание курить вообще появлялось бы в его мыслях после такой неизмеримой любви. Но увы. В кармане находилась почти целая пачка сигарет «Kent». Только начатая. – Как Вы меня нашли? Мы договорились встретиться в кафе.
– А знаете, Прохор Григорьевич, – Смирнов добродушно улыбнулся, заметив это движение ногой, – я передумал. Вы видели, сколько там людей? Становится сразу же неуютно. Все толпятся, повышают тона. А мы можем обсудить всё наедине. «Более приватно». – он протянул руку, ожидая, пока её пожмут в ответ, но этого не случилось. Дёрнулся глаз, но добродушие не исчезло. До этого случая было достаточно грубиянов и необразованных людей, терпение вырабатывается с годами. Прохор Григорьевич принял закрытую позу, скрестив руки на груди. Лёгкий прищур, а затем глаза стали ползать по мужчине, буквально трогая все его доступные и недоступные места.
– Вы не ответили на мой вопрос, Пётр Яковлевич. Если один человек застал другого человека в переулке с сигаретой – это не значит, что они стали друзьями. И я не преследую такой цели, скажу сразу. Для директора алкомаркета Вы слишком приветливы и радушны. Я думал, что Вы… – Аксёнов остановился взглядом на его лице, видя заинтересованность. Если бы он промолчал, то услышал бы желание знать подробности. Совсем как детское любопытство, которое начинало раздражать. Они ведь не дети. Для чего сюсюканья и лишние вопросы? Интимность их уединения создавало впечатление свидания, вместо официальной встречи в неофициальной обстановке. Именно поэтому один из них был раздражён, а второй не видел явной проблемы, не считая бестактности и дерзкого характера, – …будете выглядеть нарядней. В костюме, например, а не в футболке и кюлотах. Вы ко всем так на встречи приходите? Или это исключение?
– Для неофициальных обстановок можно позволить себе одеваться проще. Клиенты не против. Если честно, беру с них пример. Я проходил недалеко от места встречи. Люблю приходить раньше. А тут Вы. Видимо, я не один такой. Давайте лучше займёмся делом. Время – деньги, – Пётр Яковлевич достал из-под футболки чёрную тонкую папку, открывая распечатанные копии договора и информации о фирме. Прохор в лёгком удивлении приподнял бровь. В его мыслях не было человека в футболке с папкой под ней. К чему же такая скрытность? Огрубевшие пальцы достали ручку из заднего кармана кюлотов, а затем протянули её в сторону Аксёнова. Договорный лист с бледной печатью был следующим. Сколько всего копий было распечатано, что на этот раз стало не хватать чернил? Сколько людей отказало фирме и по какой причине? Ведь работников ей категорически не хватает, раз директор ходит за каждым желающим вместе с папкой, в которой находится очередная копия…