Император дослушал и покивал в конце.

— Алчность к золоту не одного человека сводила с ума. Продолжайте поиски этого банщика. Куда ты можешь определить Германуса с другом?

— Даже и не знаю, мой Цезарь. В термах они не могут оставаться. Из помещений, которые у меня есть под охраной: префектура, казна и тюрьма. Ни одно не подходит. Хоть домой их забирай. Но я не могу, у нас дочери — это не прилично.

— Я прошу меня простить, августейший, — Атилия решила помочь ее новым приятелям, — В моем доме есть освободившаяся комнат. Мы выгнали помощника Луция. Думаю гладиаторов можно поместить в доме для прислуги. Если мой будущий муж не против такого.

Она повернулась, и улыбнулась Антиною.

— Не вижу в этом ничего предосудительного, — ответил юноша.

— Мой дом теперь ведь постоянно под охраной вашей гвардии?

Адриан подтвердил ее предположение кивком.

— Я сделаю это в благодарность. Именно их победа освободила меня от долга пред Луцием. А главное — его тирании.

— Моя дорогая, я бы в любом случае потребовал от него твоей свободы. Он оказался не достойным, такой как ты.

— Спасибо, августейший, за вашу заботу.

Атилия склонилась в благодарном поклоне.

— Случилось так, что боги связали мою свободу с победой бойцов Германуса и Дакуса. С вашего распоряжения, конечно же. Если до них доберутся бандиты, я буду чувствовать свою вину и неблагодарность перед ними.

— Хорошо. Прикажи, милейший, что бы их под охраной переместили в дом вдовы Луция, — отдал команду префекту император.

Потом снова обратился к ней.

— Лучше я буду называть тебя невестой Антиноя. Мне так больше нравиться. Но я хотел бы видеть тебя в своем дворце. Оставь распорядителя в доме, и переезжай завтра же. Как вдова ты обязана теперь носить траур. Свадьбу придется перенести на пару месяцев. Ну, это ничего — отметим ее в нашем путешествии. Глашатаи объявят об этом во всех больших города империи.

* * *

Когда, наконец, все ушли, она смогла выдохнуть в облегчении. Попросила Сиру сделать успокаивающий отвар из мелиссы и пряностей. Атилия зашла в атриум и присела недалеко от Секста. Он, погрузившись в свои мысли, смотрел на фонтанчик.

— Я не буду оспаривать наследство отца, ведь я отказался от него, — спокойно сообщил он, — Но хочу получить от тебя письменное обязательство о содержании моей бабушки. Ты знаешь, она любит виллу деда…

— Спасибо тебе, Секст, — она даже не подумала о его правах на наследство, — Завтра же вызову юриста и при тебе оформим все, что необходимо. Ты только продай Азия. Не могу его больше видеть.

Они немного посидели молча.

— Сможешь сам организовать похороны? Бери сколько надо в кабинете Луция. Там на столе деревянная шкатулка.

— Конечно, не переживай об этом.

— Еще возьми пару рабов. И пришли за мной посыльного, когда все подготовят.

— Ты уверена, что хочешь присутствовать?

— Я должна. Слышал, сам император напомнил о трауре. Римляне любят покойников больше чем живых. Они возненавидят меня, если не пойду на похороны мужа.

Сира принесла отвар в двух глиняных чашках. Атилия молча, кивком, поблагодарила.

— Как там Фелица? — спросила, не глядя на рабыню.

— Все еще не встает…

— Плохо, вы мне нужны во дворце императора. Пригласи Клеменса.

Через несколько минут перед ней стоял удивленный конюх. Она объяснила, как стала хозяйкой дома.

С этого дня он становился распорядителем и ее помощником. Еще предупредила о новых жильцах, которые должны прибыть завтра.

— Один из них ранен, за ним нужен уход. Если той суммы, что я оставлю, не хватит — займешь под вексель в храме Юпитера. Там Луция знают давно. И, Клеменс, всех кредиторов гони прочь, не вздумай даже пол асса кому-то дать. Ты меня понял? Пусть идут в суд, если посмеют.

— Госпожа, умоляю, лучше поручите распоряжаться Азию…

Конюх осекся, не закончив фразу. Она смотрела на него недобрым взглядом. Увидев ее реакцию, раб только поклонился и вышел.

— Ничего, он справится, — произнесла она, когда Клеменс удалился, — Простоват, но честен и исполнителен. Писать и считать умеет, в остальном научится.

Секст промолчал. Он допил отвар, сказал: «Пора», и вышел.

* * *

В самом конце римского холма Целий, там, где он приближается к Сервиевой стене, стоял, старенький храм. Его построили на месте древнего святилища богини Карны. Обычно, в этом месте придавали огню своих покойников граждане победнее: мелкие купцы, лавочники или чиновники незначительных должностей. Сегодня же здесь, как никогда, собралось много зевак. Весть о том, что погребальный костер императорского казначея запылает именно тут, разлетелась по всему городу.

Когда умирал римский богач, его наследники раздавали хлеб и деньги нуждающимся. Это привлекало не только бедноту города, но и разношерстных мошенников и воров всех мастей. Сегодняшний день исключением не стал.

Разочарование и тех и других не заставило ждать. Публика, собравшаяся на похороны Луция, оказалась настолько нищая, что первыми кто потерял настроение стали карманники. Мошенники расстроились позднее. Когда увидели в процессии вдову покойного в окружении вооруженных преторианцев. В самом хвосте шествия двигались с полсотни городских вигилов. Увесистые палки в их руках заставляли собравшихся граждан поглядывать в их сторону с неким смущением.