Шрифт:
Пристально глядя ему в глаза, молчу.
– Мы уже летим в Шри–Ланку. Печалиться по этому поводу или радоваться – это только твой выбор.
Чуть щурю глаза.
– Ты ни на что сейчас не влияешь, – говорит он. – Измени отношение и все от этого только выиграют.
Качаю головой. Заставляю себя улыбнуться.
– Влияю.
– Нет.
– Да.
Он усмехается.
– Характера тебе не занимать. Стержень есть. Уважаю.
Сжав зубы, перестаю улыбаться.
– Но. Так или иначе – ты станешь моей. Лететь нам долго. И я дам тебе выспаться. Но лишь для того, чтобы всю следующую ночь ты принадлежала мне. И до самого утра ты будешь мне отдаваться. Страстно, чувственно. Как умеешь. Сладко дыша. И громко крича от того, как сильно ты будешь кончать.
Его взгляд, его голос и то, что он произносит, снова будят во мне что–то такое, чего я всячески пытаюсь избегнуть. Что–то такое, что очень противоречит моему отношению к нему.
Он встаёт. Рослая, широкоплечая фигура мощного духом и характером мужчины. Привыкшего к власти. Только сейчас я понимаю, что не упивается ею. Он ею просто дышит. Он так существует.
– Ты возьмёшь только тело, – глядя перед собой, говорю я, когда он направляется к выходу.
Он останавливается.
Вижу, как медленно оборачивается на меня.
В этом движении – много угрозы. Но я держу спину ровно, подбородок приподнятым и не опускаю взгляд. Не дождёшься.
Он подходит ко мне. Встаёт напротив.
Берётся пальцами правой руки за мой подбородок и заставляет посмотреть ему в глаза. Снизу вверх.
Красивый хищник. Жёсткий мужчина.
Думаешь, я сейчас заберу свои слова назад? Нет. Не возьму.
Продолжая удерживать мой подбородок четырьмя пальцами, большим он неожиданно нежно проводит по моим губам. Взгляд задумчивый. И даже, пожалуй, грустный.
А моём взгляде, надеюсь, только ненависть.
Он отпускает мой подбородок. Взгляд его снова становится жёстким. Глаза едва не сверкают. На скулах сокращаются желваки.
– С тела я только начну.
И, сказав это, он уходит.
Но, открыв дверь, бросает мне:
– Переоденься в своё. Её шмотки на тебе смотрятся, как на королеве дешёвый хлам.
Выходит и закрывает дверь. Оставив меня здесь одну. Сидящую на краешке дивана.
На секунду прикрываю глаза. Две слезы, одна за другой, скатываются по щекам.
Глава 14.
Переодеваюсь я в одиночестве. Давясь слезами, но не позволяя себе плакать. Среди купленных вещей нет ни одной, которую можно было бы назвать некачественной или некрасивой. Наоборот. И одежда и обувь и золотые украшения – всё очень изысканно, стильно и дорого, в том смысле, что я никогда раньше вообще не примеряла ничего подобного.
Я специально одеваюсь не перед зеркалом. И только потом, закончив, подхожу к нему.
Глядя на своё отражение, я не могу поверить собственным глазам. Контраст по сравнению с тем, что я носила и уже тем более вещами, которыми выручила меня Дашка – просто невероятен.
Я выгляжу просто потрясающе.
Светло–бежевое коктейльное платье из безумно нежной на ощупь ткани, облегает мою фигуру так, будто было создано для неё. Ни одной лишней складочки. Едва заметная узорная вязь, подчёркивающая стиль. Приятное сочетание белого, бежевого и светло–бежевого цветов. Чувство лёгкости и подчёркнутого достоинства.
Среди волос покачиваются длинные серьги с мерцающими камнями. На груди сверкает кулон с камнем побольше. Белое золото и бриллианты. Очень в тон платью и, пожалуй, цвету моих распущенных, ещё чуть влажных после душа, волос.
Нежный, завораживающий и сексуальный аромат лилий и бергамота от "Герлен". Свежесть весеннего утра. Никакого пафоса в этом запахе, никакой навязчивости. Он будто сексуальный шёпот, манящий и не подпускающий к себе одновременно. Притягательно, вот, как пахну я теперь.
На моём лице нет ни грамма косметики, но впечатление, будто кроме туши для ресниц, ничего и не нужно.
Влажными глазами смотрю я на свою отражение и понимаю, что я впервые вижу себя такой прекрасной. Что я никогда раньше не думала о себе так, как думаю, глядя на грустную девушку, что смотрит на меня из зеркала.
У меня не получается считать эти вещи своими. Включая дорогое белоснежное бельё. Удобное, приятное телу, и потрясающее воображение красотой кружев. Просто не могу.
Но сам факт того, что в зеркале я, завораживает меня.
Завораживает настолько, что в какой–то мере я даже ненадолго забываю о том, что я здесь – всего лишь бесправная пленница.
Открывается дверь, я оборачиваюсь и вижу Дашку.
Её реакция, когда она видит меня, говорит о впечатлении, которое мой вид произвёл на неё, лучше любых слов.