— Эй, ну как? Готов к пел-лвому ул-локу Витязей? — Лёва поравнялся со мной и зашагал рядом.

Впереди быстрым шагом семенила девчонка из нашей слабой группы. Зубрила Исидора Гран. Лёва с опаской посмотрел ей в спину, но сразу же отвёл взгляд. Кажется, он её побаивался.

На площадке для тренировок Витязей собрались все двенадцать человек.

Тут была и четвёрка отморозков во главе с Платоном Саблиным, и три любительницы держаться вместе и никуда не вмешиваться, и два шутника Тарас и Яков. Потом присоединились я, Лёва и Исидора.

И на этот раз Платон будто бы не имел ко мне претензий, как и его свита. Они на меня даже не посмотрели, продолжая о чём-то переговариваться.

Вскоре появился учитель, и это был совсем не Галей.

Вместо него явился атлет лет тридцати пяти, а за ним пришла… его секретарь. Совсем молоденькая девушка. Возможно, даже не маг. Вид у неё был измученный, как у загнанной лошади.

Атлет диктовал ей свои распоряжения на ходу, а она записывала, при этом пару раз чуть не споткнувшись на каменной дорожке.

— Не забудь, что завтра до обеда у меня встреча по поводу примерки костюмов для конкурса. И напиши моей бывшей жене, что я не намерен больше держать её собаку в своём доме. Затем напиши моей нынешней жене и скажи, что столик заказан на пять вечера в ресторане «Северный ветер». Потом предупреди Елену, чтобы не беспокоила меня, пока я буду с женой. И скажи Валентине, что я согласен выступить с Викторией, раз уж сама Валентина занята. Также я не одобрил ту торжественную речь для открытия нового музея, нужно переписать во втором абзаце, где говорится про императора. И портрет для выставки…

Он дошёл до площадки и смолк.

Секретарь чуть в него не врезалась, но вовремя успела остановиться.

— Простите, я не поняла насчёт портретов, господин Коровин… что с ними сделать? — пробормотала она.

Тот нахмурился, будто потеряв нить своей мысли.

— Идите, Лиза. Продолжим потом. И про портреты не забудьте.

— Но я не поняла…

— Идите!

Девушка закивала и поспешила удалиться, чтобы исполнить задания учителя. Он же оглядел нас, прищурившись, и без особого желания представился:

— Адриан Коровин, меня назначили преподавателем в вашу низко-слабую группу, и я любезно согласился, хоть, признаюсь, мне было крайне сложно выкроить для этого время. Я буду совмещать преподавание и свою актёрскую деятельность в театре.

— А учитель Галей? — спросил я.

Коровин повернул голову в мою сторону, резко так, по-птичьи, и уставился на меня.

— А Фуми Галей назначен Советом Академии в другие группы. Он будет преподавать у средне-сильной и высоко-сильной групп Витязей.

Я еле сдержался, чтобы не поморщиться.

Совет только что лишил меня нормального учителя, и чтобы к нему попасть, мне придётся вырваться из слабой группы и перейти в сильную. Только как это сделать, когда учителем стал непонятный актёр, которому вообще на успехи нашей группы по барабану?

Коровин упёр руки в бока, встав так, будто уже играл на сцене.

— Я вам сразу скажу, ученики: многие из вас будут отчислены после экзаменов. Это естественный отбор. Смиритесь.

И тут руку вытянула Исидора.

— Простите, господин Коровин, а могу я спросить насчёт турнира, который проводится ежегодно для Витязей всех четырёх курсов? Я знаю, что по правилам та группа, которая займёт одно из трёх призовых мест на турнире, точно может рассчитывать на положительную оценку на экзамене.

Я чуть не поперхнулся, как и сам Коровин.

Наша группа, состоящая не пойми из кого, точно на такое может не рассчитывать. Платон и его свита рассмеялись, как и Тарас с Яковом, как и три девушки-подружки.

Исидору же совсем не смутила их реакция. Она больше ничего не сказала, но почему-то посмотрела на меня, будто интересуясь: «Ну и как тебе моя идея, выскочка?»...

Идея-то была неплохая.

Взять одно призовое место на турнире Витязей и получить положительную оценку на экзамене.

Только было слишком много «но».

Коровин не удержался и скептически поджал губы, как бы говоря, что у нашей группы нет шансов, и даже мысль о победе выглядит идиотской.