Секретарша Валечка тихо шуршала клавишами компьютера, и если бы не этот звук, то Влад решил бы, что в приемной никого нет. Где откопал главный это небесное создание — загадка. Валечка была настолько миниатюрна и хороша собой, что закрадывалась мысль — это и есть тот самый ангел во плоти.

— Здравствуйте, Владислав Петрович, — она выглянула из-за монитора и лучезарно улыбнулась. — Если вы к Эльдару Айратовичу, то его, к сожалению, нет.

— Здравствуй, услада моих очей, — елейно пропел Влад и, отвесив поклон, прислонился к дверному косяку.

— А где его величество, если, конечно, это не государственная тайна?

Валечка пожала плечами, откинула за спину свою золотистую косу, и виновато вздохнула:

— Не знаю, может, и тайна. Но даже я ее не знаю. С утра позвонил и сказал, что к вечеру, возможно, появится.

— Я, собственно, ищу Настю. В отделе ее нет, подумал вдруг Динаров в курсе.

Валечка вздернула тонкие брови и взяла со стола мобильник.

— Нет-нет! Звонить не надо, — замахал руками Влад, — она вчера телефон посеяла.

— Понятно. Тогда ничем не смогу вам помочь. Она заходила пару часов назад, я в коридоре ее видела, а сейчас… — девушка развела руками.

Выйдя на крыльцо, он некоторое время стоял, обдумывая план дальнейших действий. На ум невольно пришло сравнение с пенсионером, которого неожиданно спровадили на заслуженный отдых. Только отдыхать как-то совсем не хотелось. Да и пенсию ему платить никто не собирался пока.

— Владислав Петрович! — раздался сверху голос Валечки.

Он поднял голову: из окна второго этажа свесилась косичка секретарши.

— Вы зайдите в кафе, там сейчас наши обедают. Может, и Анастасия Викторовна с ними. «Восточный экспресс» — знаете?

— Конечно, знаю. Спасибо, милый ангел!

Окно захлопнулось, но Влад не спешил следовать совету девушки. Пытаться выяснять отношения в присутствии Настиных коллег — не лучший вариант. Однако, другой возможности переговорить с ней он не нашел и медленно двинулся в сторону «Восточного экспресса».

Он увидел ее со спины за столиком недалеко от входа. Напротив сидел незнакомый ему мужчина. Он что-то говорил, изредка широко жестикулируя руками и наклоняясь к ней через стол. Настя внимательно слушала и временами согласно кивала. Влад в этот момент почувствовал себя старым, больным пауком, запутавшимся в собственной паутине. Ни сил, ни желания сопротивляться не было. Пропади все пропадом, — решил он, — если в тридцать три его участь быть жертвой, то противиться он не станет. Пусть его растаскивают хищники по частям. Влад не стал заходить в зал. И только подойдя к выходу, он все же обернулся и увидел, что парочка тоже поднялась из-за стола. Кавалер бережно поддерживал Настю за локоть. Влад поспешил выйти на улицу.

Поднявшийся резкий сырой ветер неприятно обжигал лицо, но он в этом увидел особый знак, его словно хлестали по лицу: «Так тебе, так тебе!» Интересно, подумал он, я хотя бы детям своим нужен? К сожалению, Глафира отрезала ему и этот путь. В те редкие моменты, когда ему позволено было общаться с детьми, он дорожил каждой минутой и даже мысли не допускал строить козни против Глаши и заниматься ненужной «идеологией». Они вырастут и сами во всем разберутся. Он очень на это надеялся.

Повернув за угол, Влад заскочил в уже отъезжающий автобус, на ходу спросив у пассажиров про маршрут. Забившись на заднее сидение к окну, он поднял воротник и уставился на дорогу. Плавное покачивание и монотонный голос, объявлявший остановки, немного успокоили поднявшуюся в душе бурю. Он задумался и едва не пропустил свою остановку, потому что ее название «Гоголя» не совпадало с названием улицы — «Фестивальная». Давненько же он не ездил общественным транспортом!

В квартире витал аромат духов Насти. Влада это насторожило. Он прошел в гостиную, затем в спальню. Кровать была аккуратно убрана, подарочная бумага, которую он так и оставил на тумбочке, тоже исчезла. Кофейная мельничка, к счастью, осталась. Прихватив ее с собой, он вошел в кухню и там, на столе, увидел белеющий листок. Нехорошее предчувствие прокатилось холодной волной где-то в животе. Его некогда любимая квартира вдруг показалась ему пугающе чужой и тоскливой. Аккуратно поставив на полку кофемолку, он взял записку в руку и некоторое время не мог сосредоточиться на содержании. Настя писала: «Я должна съездить к маме, она приболела. На работе взяла небольшой отпуск. Сегодня постараюсь купить телефон и сразу же позвоню тебе. Целую. Настя». Получается, что она заезжала домой. Скорее всего, он в это время был в «Ласковом вечере».

Влад медленно опустился на стул и несколько раз перечитал послание, чтобы определиться со своими ощущениями. Они с Настей вместе уже три года. После развода с Глафирой он как-то не задумывался о новой семье, и встреча с Настей была для него настоящим спасением. У нее, казалось ему, напрочь отсутствовали именно те качества, которые он больше всего ненавидел в Глаше — эгоизм, жадность и фатальная подозрительность. С Глашей ему приходилось постоянно оправдываться, выкручиваться, придумывать липовые предлоги для того, чтобы уединиться и просто поработать здесь, в квартире, которую он купил специально для этой цели. Настя же непостижимым образом могла раствориться в этом пространстве, даже никуда не уходя. И более того, ее присутствие где-то здесь, в соседней комнате, даже помогало ему сосредоточиться на работе. Он только сейчас осознал, что она была для него настоящей музой. И что ж теперь… Если бы он только не видел сегодня ее в кафе! Может, зря он поехал в редакцию? Бывают моменты, когда обманываться намного выгоднее.

Он отбросил в сторону записку и прошептал: «Семенов, да ты, оказывается, трус». Самое ужасное, что сейчас ему и поговорить об этом совершенно не с кем. В американских фильмах люди часто советуются с личными психологами. Пожалуй, он бы сейчас не отказался от подобной услуги. С этими мыслями он подошел к буфету и взял оттуда бутылку коньяка. Наполнив широкий стакан почти до половины, он открыл холодильник в поисках закуски. Ничего подходящего кроме куска сыра и банки маслин там не нашлось. Банку открывать было лень, поэтому пришлось ограничиться сыром. Дурное настроение не давало возможности насладиться хорошим напитком. Сделав пару глотков, он раздраженно взболтал остатки и допил их залпом. Забросив в рот небольшой кусок сыра, он отправился в гостиную, чтобы занять себя каким-нибудь делом.