Надо сказать, что попытки вернуть Арканам их изначальную силу предпринимались и до того, как эта идея посетила адептов ордена Золотой Зари. Но любая вновь появившаяся колода неизменно присоединялась к сонму обычных гадально-игральных карт и не несла в себе ничего поистине магического. Посвященным было понятно, что в Арканах есть некая тайна, которую необходимо разгадать, для того чтобы к Таро вернулась энергия. Эту загадку удалось решить Артуру Эдварду Уэйту. Чтобы образы Таро раскрылись и заработали в полную магическую силу, нужен был ключ.

И этим ключом была женщина.

До создания ордена Золотой Зари Уэйт был каббалистом. Каббала – это мистическое учение о законах мироздания, и Уэйт занимался разработкой собственной доктрины Каббалы. Как каббалист он понимал, что в символике Таро зашифрован, ни больше ни меньше, механизм сотворения мира. Раскрыв эти символы, можно было получить часть божественного импульса, который лежал в основе Творения. Как и любая эзотерическая система, Таро основывалось на одной ключевой точке, и эту точку необходимо было обнаружить. Уэйт предположил, что на нее должен указывать один из Старших Арканов, и оказался совершенно прав. Эту ключевую точку Артур Уэйт нашел в Аркане Госпожи, или Жрицы. Образы этой карты, расположение элементов и букв складывались в древнееврейскую литеру Хе, указывающую на присутствие Шхины. Шхина – так называется в Каббале космическое женское начало, которое считается творческой энергией Бога. Похожее понятие существует в индуизме – в Индии эту энергию называют Шакти. Шакти, или Шхина, пронизывает всю Вселенную, она является началом любой жизни и концом любого цикла. Исследовав другие Арканы с этой точки зрения, Уэйт нашел и в них явное указание на то, что для магического раскрытия Таро присутствие женщины было просто необходимо!

Как только Уэйт открыл это, он стал искать женщину, которая смогла бы стать его Шкиной-Шакти и дать жизнь ключевым мистическим образам. Она должна была не только обладать художественным талантом, но и иметь оккультное посвящение. Самой подходящей кандидатурой оказалась Памела Колман Смит, одна из адептов женского тайного общества, из которого в дальнейшем развилось известное ныне магическое движение Викка. Работе над колодой предшествовала целая серия ритуалов: в них принимал участие как сам Уэйт, так и другие члены ордена Золотой Зари. Маги входили в состояние транса и получали примерные образы Арканов. Из набора символов и неясных указаний Памела должна была составить стройный сюжет для каждой карты, в точности передав ее дух и энергетику.

Такой творческий союз привел к рождению подлинной магической колоды Таро, которую можно было использовать в ритуалах и бдениях.

Несмотря на то что роль Памелы была почти ключевой, Уэйт нигде ни словом не обмолвился об участии художницы в создании колоды. Изображения Арканов считались безраздельной собственностью ордена Золотой Зари, который вскоре распался на несколько враждующих обществ, а затем и вовсе прекратил свое существование. Таким образом, Артур Уэйт оказался единственным правообладателем оригинальных изображений, которые с каждым новым выпуском колоды претерпевали все больше изменений. Памела Смит не получила ни гроша от многочисленных тиражей «Таро Уэйта» (Артур даже не удосужился упомянуть ее имя на обложке колоды).

Тем не менее, у художницы оставались наброски и окончательные рисунки Арканов. Издавать карты самостоятельно она не имела права. А вот продать оригиналы рисунков могла. Известно о письме Памелы к Альфреду Стиглицу, где она предлагает известному фотохудожнику, галеристу и меценату купить альбом рисунков с образами ритуального Таро якобы для продажи в его знаменитой галерее «291». Вслед за отправленным из Англии письмом в Америку приехала и сама Памела (разумеется, захватив рисунки с собой). Так оригиналы Арканов оказались у Стиглица.

Впрочем, большинство тарологов сходятся во мнении, что письмо было уловкой, и Памела передала Альфреду рисунки безвозмездно, как того и требовал устав эзотерических обществ. Просто Стиглицу требовалось документальное подтверждение права собственности на рисунки, чтобы адепты Золотой Зари не предъявили ему претензий. Выходец из богатой еврейской семьи Штиглицев, потомственный масон, Альфред прекрасно понимал смысл, ценность и истинное назначение колоды. Он не собирался ее ни продавать, ни издавать. Он намеревался использовать Таро по прямому назначению – то есть в ритуальных целях.

До самой своей кончины в 1946 году Стиглиц был хранителем единственного в мире магического Таро. В его доме проводились мистические бдения и масонские ритуалы с использованием образов Таро. Эти бдения оказали огромное влияние на всю мировую культуру ХХ века.

В галерее «291», принадлежавшей Альфреду Стиглицу, собирались самые талантливые люди своего времени. В этих стенах выставлялись полотна Пикассо, Сезанна, Матисса, Кандинского и других художников, впоследствии прославившихся на весь мир. Стиглиц был человеком, который познакомил Америку с новым изобразительным искусством. Но прежде всего Альфреда интересовало искусство герметическое.

Герметизмом называлась мистическая доктрина, которая соединяла в себе элементы древнегреческой философии, египетского жречества и ближневосточной магии. Герметические общества были преимущественно мужскими: веками считалось, что магия – удел мужчин, женщине на этом поприще делать нечего. Такая мужская магия не пошла дальше развитой системы тайных обществ и закрытых орденов, адепты которых переходили с одной ступени на другую, присваивая себе новые звания. Их деятельность была больше похожа на игру, поскольку никакого влияния на жизнь человечества эти общества не оказывали.