— Как? Ты же слепая! Или нет? Объясни!

— Слепая. — кивнула Трилла и повернулась ко мне в профиль, зачесывая рукой волосы за ухо.

Ухо, по всему своему периметру было украшено широкими черными кольцами сережек. Их было четыре, но они были такие широкие, что между ними практически не было видно кожи.

Странные украшения. Тяжеленные, надо полагать, да еще и натирают, должно быть... Не говоря уже о том, что они ничего не объясняют.

— Теперь понятно? — словно уловив мои мысли, уточнила Трилла.

— Вообще ни хрена. — я помотал головой. — Сережки?

— Опто-акустические импланты. — терпеливо пояснила Трилла. — Посылают в пространство звуковые сигналы сверхвысокой частоты, улавливают их отражение и на основании изменений строят для меня визуальную картину, посылая ее прямо в мозг. Минуя зрительные нервы.

— Как у летучей мыши?! — изумился я.

Трилла впервые за все время проявила какие-то эмоции — дернула уголком рта и слегка усмехнулась:

— Соображаешь.

Несмотря на то, что ее лицо тут же снова приобрело каменную уверенность, будто и не было этой усмешки, я запомнил, что она была. Не такая уж и ледяная эта Трилла, она только пытается такой казаться.

Хотя, если подумать, это и так было очевидно. В противном случае, она просто прошла бы мимо и спокойно дала нам с Лизой выяснять отношения по-своему.

Кстати, теперь стало понятно, почему Лиза так небрежно обозвала Триллу «летучей мышью» — обидеть хотела, не иначе.

— Впервые слышу о таких технологиях. — признался я.

Черт, нахрена я это сказал?! Это я впервые слышу о таких технологиях, а у них тут они, возможно, так же привычны, как для меня — чашка кофе поутру! По крайней мере, одно можно сказать совершенно точно — у них тут полно всего, о чем я «впервые слышу, впервые вижу и вообще впервые имею дело»!

— Ну так неудивительно, если учесть, что ты только сегодня что-то услышал об окружающем мире. — не заметив моего прокола, ответила Трилла. — Конечно, странно, что ты не забыл, как говорить и ходить, раз уж у тебя в голове действительно все обнулилось. Я думала, может, и про импланты ты тоже запомнил.

— Нет. — притворно вздохнул я. — Не запомнил.

— Тогда, как я понимаю, у тебя есть какие-то еще вопросы?

— Вопросы? У меня тысяча вопросов! У меня миллион вопросов! Например — что за линии вспыхивают у вас на лицах и что за оружие, сделанное из света вы достаете? И почему именно такое оружие? Зачем вам вообще оружие? Почему холодное, а не огнестрельное?

Трилла несколько секунд молчала, переваривая услышанное, а потом вздохнула:

— Да уж, кажется, я поторопилась сказать, что мы ответим на все твои вопросы.

— Назвался груздем — полезай в кузов! — парировал я всплывшим откуда-то из глубин памяти древним высказыванием.

— Не знаю, о чем ты, но смысл поняла. — кивнула Трилла. — Просто ты спрашиваешь о таких вещах... Хм, скажем так, об основах мироздания. Это так просто не объяснить. Говоря честно, я вообще не могу себе представить, чтобы ты НАСТОЛЬКО все забыл.

— Но я забыл. — отбрил я. — Так ты введешь меня в курс дела или нет?

— Конечно же. Только не здесь... И не в таких условиях.

— А где и в каких? В кофейне за чашечкой американо?

— Соображаешь. — снова уголком губ улыбнулась Трилла. — Как раз хотела предложить кофе. Пьешь, надеюсь? Хотя откуда тебе, с твоей-то историей...

Я только хотел было возразить, что кофе я не просто пью, а очень люблю, но вовремя осекся — она же явно не просто так упомянула про «историю». Если я по версии местных ранее был вольной вариацией на тему бомжа, то кофе мне действительно вряд ли часто перепадал. А если прибавить к этому, что кофе тут вообще может являться чем-то вроде драгоценности...

В общем, лучше ничего не отвечать и просто кивнуть — пусть понимает, как хочет.

— Так я и думала. — ответил Трилла и махнула рукой. — Идем.

Она повела по вперед по коридору — в ту сторону, куда убежала взбалмошная рыжая. Коридор едва заметно поворачивал, словно оборачиваясь вокруг гигантского цилиндра, и иногда в левой, внутренней относительно этого изгиба, стене, мелькали двери. Все одинаковые — железные, покрашенные тусклой серой краской, с прорезями для вентиляции внизу.

Пройдя метров сто, Трилла остановилась возле одной из таких дверей, только на сей раз — распахнутой настежь и почему-то висящей на одной петле, и жестом пригласила меня внутрь. Я послушно прошел в дверь и быстро огляделся, запоминая обстановку.

Помещение примерно в двадцать — двадцать пять квадратов, большое, в общем, целый тренировочный зал можно устроить для пары-тройки человек. Только здесь был не зал, здесь было что-то вроде кафетерия. С потолка светили яркие лампы дневного света, заставляя все предметы отбрасывать противоестественные черные и угловатые тени. Вдоль одной из серых бетонных некрашеных стен тянулся ряд кухонной мебели, дополненный целыми тремя хорошо знакомыми двухкамерными холодильниками, и кухонной раковиной. На мебели стояли всякие приспособления для облегчения готовки, в том числе и капельная кофеварка, к которой сразу же направилась Трилла. Все здесь было не новое, но хотя бы чистое и ухоженное, как у пенсионерки.