— Твой папаша — людоед, хуже Брюса…

— Это верно… — вздохнула она. — У нас все такие, а он в числе первых. Но ничего, ты тоже таким станешь…

***

Глаза Никиты уже были закрыты, но губы еще что-то, еле слышно шептали. Заинтересовавшись, Маша откинула волосы, и наклонив голову к самому его лицу прислушалась, но услышала только обрывок странной фразы:

— …хочу тебя случайно встретить…

— Гм… о чем это ты? Надеюсь, обо мне? Ну ладно, спи Никита-boy… От меня так просто не отвертишься! — она слегка поцеловала кончики своих пальцев и приложила к его губам. — Удачи!

Стараясь, чтоб не заскрипели пружины, встала с дивана, сбросила с ног большие Никитины тапки и босиком, осторожно ступая на носках, вышла в коридор. Натянула свои цветастые босоножки, подхватила сумочку, мельком глянув в зеркало, поправила челку. Открыла замок. И уже взявшись, было, за ручку входной двери, не удержавшись, вернулась и заглянула в комнату. К ее разочарованию, Никита уже отвернулся лицом к стене и, свернувшись калачиком, тихо посапывал. Она вздохнула и, тихо стуча каблучками, вышла из квартиры. Заперла за собой дверь, и пешком спустилась по лестнице, крутя ключ на указательном пальце. На первом этаже спохватилась, куда его девать? После нескольких секунд раздумья, бросила ключ в щель почтового ящика, с номером Никитиной квартиры. Затем, вприпрыжку преодолев два оставшихся лестничных пролета, выпорхнула из прохлады подъезда, щурясь навстречу слепящему июльскому солнцу.

***

Жара расползалась по комнате, липкими струйками пота стекала по шее, отключала мозги. Я во второй раз залез под прохладный душ и решил, что нужно идти на работу…

Конец первой части.