Водила она лихо, словно заправская гонщица.

RAV, проскочив на желтый сигнал светофора, вылетел с Золотодолинской на Морской проспект и бодро понесся, игнорируя торчащие на каждом перекрестке, знаки ограничения скорости.

Я, сверяясь с открытым в ноутбуке файлом, принялся обзванивать, телефоны всех уцелевших подростков из списка группы. Один раз даже дозвонился, однако выяснить местонахождение отрока не удалось. Родители, следуя советам оперативного штаба, вывезли сына из города в безопасное, по их мнению, место, которое категорически отказывались называть. Их недоверие, впрочем, имело все основания — мало ли какой маньяк, представляясь сотрудником прокуратуры, начнет выяснять местоположение любимого чада. Телефон Чирук по-прежнему не отвечал.

— Слушай, Мир, — спохватился я, когда в конце Морского встали на светофоре, — мне надо на работу заехать.

— Зачем это? — с подозрением поинтересовалась девушка, — Ты же в отпуске.

— Да так… кое-что сделать нужно. Это ненадолго… минут на двадцать. Вон там, не доезжая светофора сверни направо.

RAV, почти не снижая скорости, взвизгнув покрышками, круто свернул с проспекта Науки, и через несколько секунд затормозил на площадке перед институтом.

— В машине подождешь? — спросил я, открывая дверцу.

— Нет уж! — Мира включила стеклоподъемники. — Вместе, так вместе.

Она заперла машину, и мы поднялись по затертым ступенькам широкого крыльца.

В вестибюле института, доставая магнитную карточку-удостоверение я обернулся к ней.

— Записать тебя придется в журнал посетителей.

— Нафиг… журнал твой! Так пройду, — она слегка приподняла руки и легко проскользнула тонкой талией в зазор турникета. Вахтерша в кабинке не обратила на нее никакого внимания. Я только головой покачал на эти штучки, затем приложил карточку к окошечку детектора и прошел следом.

Первым делом мы отправились в механические мастерские. Пройдя между рядами станков, зашли в заготовительное отделение. Там я, походив вдоль стеллажей с металлом, подобрал себе стальной пруток, миллиметров десять диаметром и длиной примерно со свой локоть. Покачал пруток в руке пробуя на вес и удовлетворенно хмыкнув, отправился в обратный путь. Мира, не задавая вопросов, следовала за мной, как хвостик. Ее загорелая фигурка в коротком красном топике и драных шортах, особенно нелепо смотрелась в этом царстве металла, гор масляно-блестящей стружки и надсадно ревущих грязно-зеленых станков. Словно экзотический цветок на арбузной бахче. Рабочие в замусоленных черных халатах, недоуменно таращились нам вслед.

Мы поднялись на третий этаж и, длинным коридором, прошли в другой конец главного корпуса. Я в тайне хотел, по дороге встретить кто-нибудь из коллег, пусть потом рассказывают друг другу, с какой красивой спутницей разгуливал Северов. Но, как назло, никто из своих комнат так и не выглянул. Мы подошли к триста третьей. Я набрал знакомую комбинацию цифр. Щелкнул кодовый замок. Открыв дверь, я посторонился, сделав театральный жест, показавшийся мне изящным.

— Прошу вас, мадемуазель, в мою скромную трудовую обитель!

С независимым видом, держа руки в карманах шорт, Мира прошла мимо и, остановившись, посреди комнаты окинула взглядом ее захламленное, заставленное старыми приборами и установками пространство.

— Значиться тут и работаешь?

— Угу… тут и работаю.

— Н-да… убогонько, — она поковыряла носком кроссовки задравшийся край линолеума.

— А чего ты хочешь… — я развел руками, — пятнадцать лет ремонта не было! Обещали этим летом, да опять отложили. Может, осенью теперь начнут.

Включил комп, отодвинул стул от стола, приглашающе показал на него рукой.

— Садись… новости пока почитай. Я сейчас дела быстренько сделаю и поедем дальше.

Обустроив таким образом гостью, сам занялся делом. Зажал пруток в тиски и, подобрав нужное сверло, дрелью просверлил дырку у одного из его концов. Вставил в дырку кольцо от ключей, а к кольцу приладил кожаный ремешок от сумочки. Затем, порывшись в большом железном ящике, извлек оттуда кусок толстого, вакуумного шланга и перевернув в тисках пруток, натянул на него шланг. Обрезал как надо, обровнял концы. В результате получилась внушительная резиновая дубина со стальным сердечником внутри. Девушка, взяв ее в руки, уважительно произнесла:

— Внушает! Вот бы у тебя такой был! — и прыснула.

— Тьфу, на тебя! — сказал я, в душе, однако, радуясь, что наши отношения восстанавливаются.

Мира задумчиво водила пальчиком по неровно обрезанным краям шланга.

— Это мы сейчас оформим! — я забрал у нее палку. — На минутку выйду… Ты сиди, сиди! — поспешно добавил, увидев, что Мира поднимается со стула. — Я в соседнюю комнату, буквально. Что ж, ты теперь и в туалет со мной будешь ходить?

Вернулся, держа в руках дымящийся сосуд Дьюара.