Господи, какой кошмар! Вот это я попасть могу!

– Что-то случилось?

– Утюг выключила?! – выкрикиваю. Первое попавшееся в голову.

– Поворачиваем? – обеспокоенно спрашивает Вадим.

– Нет-нет, там Иришка с работы позвоню, – беспокоюсь я.

– Из-за утюга что ли? – усмехается водитель, везёт меня к моему офису, даже не спросив, где я работаю.

Знает. Либо уже документы в спортивной школе посмотрел, либо Богдан мой проболтался.

– Знаете, Вадим Глебович, мы с Иришкой в своё время потеряли квартиры в пожаре. Сгорело дотла наше жильё. Меня на руках пожарный вынес из огня. Вообще-то, должна была умереть. Поэтому включённый утюг так сильно меня пугает.

– Понял, – вникает в суть Вадим, выворачивает с проспекта к зданию офиса. Вытягивает шею, глядя на стоянку машин. С его губ срывается фраза, которая делает предстоящий день ещё сложнее и тяжелее. – Харитоныч новую тачилу купил.

Я в этот момент умираю на секунду. Харитонов - мой босс. Купил новую машину. И бандит, закупающий в аптеке препараты без рецепта, знаком с ним.

Даже Пётр Григорьевич Алексеев, который стоит на крыльце нашего офиса…

Господи, в самом деле, Петр стоит! Настоящий, не иллюзии!

Я в Москве еще, что ли?

Сон или бред какой-то!

Вадим открывающий мне дверь и целующий на прощание руку. Слюняво и противно.

Босс, наблюдающий за этой эпичной картиной с крыльца кровавым ревностным взглядом. Пётр Григорьевич невероятно хорош, в дорогом синем костюме, по-столичному лощеный, привлекает внимание женской половины работниц. Но я подхожу к нему, смотрю в его тёмные глаза и понимаю, что… Не могу ему довериться. Учитывая вновь вскрывшиеся обстоятельства, от которых я до сих пор в ступоре.

Принимаю решение собрать максимум информации и связаться непосредственно с Григорием Юрьевичем. Он - человек фундаментальный, он разгребёт нашу помойку. А Петр не дорос до такого уровня, со своим разномастными любовницами. Как вспомню, так вздрогну.

– Привет, Лада, – очень тихо говорит Пётр. Вид у него немного изнеможённый, под глазами круги, скулы острые проявились.

– Доброе утро, Пётр Григорьевич. С приездом, – говорю я и, аккуратно обходя его, двигаюсь к проходной. Мне сейчас не до объяснений, не до личной жизни, к которой он , с некоторых пор, не имеет никакого отношения. Ну, екает сердце. Ну, ноет грудь внезапно, так, словно… По его рукам соскучилась.

Но это все второстепенно. Это – не стоит моего времени. Нужно поспешить. Я знаю, с чего начну. Харитонов уволил почти всех подчистую. Отчитался перед главным офисом. А затем кого-то принял обратно. На другое юрлицо. Тогда я посчитала это вполне приемлемым. Слишком мало работала в компании, но все же осознавала, что многие из уволенных специалистов – профессионалы своего дела, и у нас в провинции искать им адекватную замену долго и сложно. А потому не удивлялась и не придавала значения.

Я вообще в эйфории была от новой работы, от карьерного взлета, ужасно хотела закрепиться, показать себя с лучшей стороны. И в чужой монастырь со своим уставом не лезла.

Но сейчас ситуация выглядит по-другому.

А, учитывая только что полученную информацию…

Харитонов знает тренера Вадима. Значит, чисто теоретически, Харитонов может быть замешан… Боже мой… Это – очень серьезное подозрение. И совершенно понятно, что он не может проворачивать такое дело один.

А значит… Я выясню, кто вернулся из уволенных обратно в компанию, и кто может быть связан с поставками нелегала в аптеку.

А затем уже буду разговаривать с Григорием Юрьевичем.

Ну что, малышка, побегаем?

Всего я ожидаю при встрече с Ладой Леонидовной. Вот в самом деле, всего: нарочитого игнора, сурово сжатых губ, ярости, гнева, или ( тут чем черт не шутит) радости…

Но только не того, что в итоге получаю. Безразличия.

Полного.

Сухого кивка головой, отсутствующего взгляда, спокойного, немного сосредоточенного выражения красивого лица. Как у человека, полностью поглощенного работой.

Сдаётся мне, что Лада Леонидовна, попав на свою территорию, расслабилась раньше времени. С глаз долой и с сердца вон.

Это песня не про нас, малышка.

Но вообще красиво она меня.

И в Москве, и здесь, в тихой провинции.

Никто никогда так со мной не поступал. Никто так не опускал одним безмолвием.

Вру. Игорёха.

То есть, я на подсознательном уровне подбираю себе в окружение странных личностей. С ебанцой.

Теперь буду знать, что этот диагноз распространяется на мужской и женский пол.