– Ты чего?

– Ты сказала, что не одна.

– Да.

– Дракон мне подсказывает: «значит, много». Он плохо считает…

И Эммили тоже улыбается в ответ. Они оба очень милые теперь. И каждый старается ей понравится. Это именно то, что ей нужно сейчас. Вот такое бережное, трогательное отношение пробуждает в ней что-то новое, теплое.

Когда-нибудь, она надеялась, наступит время и она станет свободнее, счастливее, без оглядки на прошлое.

Сегодня же утром на краткий миг ей показалось, что Азар вновь порогонит её или скажет что-то обидное, наворачивались непрошенные и необоснованные слезы. Хотя понимала, что этого не произойдет, что-то внутри неё упрямо твердило своё, подбрасывая неприяные воспоминания…

Азар тут же всполошился, начал осторожно обнимать её.

– Эмми? Что-то не так? Я сделал больно? Обидел? Скажи...

Она спрятала лицо в его плечо и зажмурила глаза. «Он не скажет ничего плохого, он не обидит, он не скажет, не сделает», - твердила она себе. И он будто понял её мысли и страхи.

– Эмми... Я люблю тебя. Очень. И никогда не причиню боли больше... Ты помнишь?
– Она кивнула.
– И не обижу, слышишь? Ты - вся моя жизнь. Веришь мне?
– Эммили помедлила, но снова кивнула.
– Тогда открой глаза, посмотри на меня. Она послушалась.
– Это ничего, правда. Я всё понимаю. И всегда буду. Моя Эмми, - Азар осторожно прижал её к себе и зарылся носом в волосы.

И от этой щемящей нежности она сказала то, в чём всё же не была до конца уверена. Но так хотелось сказать ему это. Дать какую-то надежду. Какой-то смысл. Какую-то награду за его старания.

– Я тоже...

– Что тоже?

– Я... тоже...тебя... люблю...

Его будто током ударило. И было видно, что едва сдержался, чтобы не сжать её в объятиях на радостях.

– Спасибо, - шептал, - спасибо, родная моя.

Почему нельзя было так сразу? Эммили вздохнула и снова закрыла глаза.

Когда-нибудь она перестанет об этом думать...

Реабилитация того раза прошла успешно уже в этот же вечер. И такой Азар – решительный, уверенный, даже в чём-то настойчивый, нравился ей всё же больше. Хотя он же милый и трогательный тоже был ей нужен.

Хорошо, если ему удастся найти баланс. Она бы очень этого хотела.

Бывший король впивался в неё поцелуями, смело лаская своим её язык, запутывая пальцы одной руки в волосах, а второй осторожно, но крепко прижимая к себе. Эммили выгиналась в его руках, невольно прижимаясь сама.

– Ты невероятная, моя весна, моя девочка, моя душа, моё солнце.

– Азар...
– То ли стон, то ли вскрик.

– Да, родная, моя любимая, милая, сладкая… - Он шептал всё новые нежности ей на ушко, и они все находили отклик в её сердце.
– Как же я люблю тебя...

Азар продолжал двигаться, лаская её тело, приближая к чувственному удовольствию, заставляя забывать, что она в постели с тем, кого когда-то ненавидела. Но казалось, это было так давно, словно в прошлой жизни. Её ногти чертили полосы на его спине, а зубы впивались в его плечо, вызывая у мужчины сдержанные стоны.

Когда, дождавшись её, он остановился, тяжело дыша, и не переставая целовать её волосы, лицо, плечи, Эммили потянулась и обняла его.

– Я хочу ещё дочку.

– Что? – Он был явно обескуражен её заявлением.

– Я хочу ещё дочку, Азар, - пришлось повторить, чтобы он понял, поверил… и почти сразу приступил снова к выполнению её желания.

– Как пожелаешь, моя родная.

Словно оголодавший... Хотя почему словно?

А после они долго лежали и говорили обо всём. Она рассказывала, как провела всё это время на своей родине, и он гладил её, обнимал, говорил, что ему жаль, что не видел её в положении. Много спрашивал про сына. Они вообще впервые наверное вот так просто разговаривали. Без обид, без плохих воспоминаний.

Никто ничего не забыл. Но словно всё плохое случилось в какой-то другой жизни. А сейчас – совсем иначе. И это было так тепло, так уютно, так по-домашнему. Что Эммили ни капли не жалела, что приняла именно такое решение, а не оттолкнула его.

Только вот этот вопрос застал её врасплох.

– Эмми, а у тебя был кто-то после меня? Я больше не мог прикоснуться ни к кому, сходил с ума по тебе…

И она замерла, не зная, следует ли солгать во благо или он хотя бы попробует принять правду.

– Я была раздавлена тогда и не хотела никаких отношений. К тому же никто не принял бы Амана… Но…

– Ты можешь сказать, - он, кажется, без слов понял.

– Однажды я решилась и была с другим мужчиной.

Он сжал кулаки и выдохнул через зубы, старался, чтобы она не заметила, но конечно она видела, что ему непросто. И дело не в том, что она поступила не так как он (в конце концов, прежде он на её глазах звал девушек из гарема), но ему, конечно, было неприятно это знать. Только стоило ли скрывать? Может это и станет проверкой их новых отношений?