Так… Так… Ну же, ну!.. Нет!!! Только не это!

Я явственно услышала, как мое женское начало закатилось победным хохотом. Звезды, оказывается, специально для меня засветили ярче и предвещают начало пылкой страсти.

Я решительно встала, подошла к бару, рывком открыла дверцу, налила огромную рюмку коньяку и хлопнула ее одним махом. Раз уж все равно судьба стучится в двери — двум смертям не бывать, а одной не миновать!

Судьба постучалась одновременно с четвертым ударом моих настенных часов. Вернее, она просто позвонила в прихожей, но на два этих звука наложился еще стук моего сердца, так что у меня создалось впечатление адского грохота. На нетвердых ногах (коньячок уже начал действовать) я продефилировала к входной двери.

Я распахнула ее во всю ширь… и подумала: если звезды выбрали для моей пылкой страсти такой объект — то лучше уж им было бы вообще не зажигаться.

За порогом, покачиваясь гораздо явственнее, чем я, стояло нечто невообразимое в драной майке, которая когда-то была голубой, и черном спортивном трико. Оба предмета одежды выглядели так, будто в течение нескольких лет исправно служили пижамой бомжу, ночующему в мусорных баках. Рост и телосложение посетителя — а он был, несомненно, мужского пола — в народе получили название «метр с кепкой». Кстати, кепка тоже присутствовала: нахлобученная до самых глаз, она была такого почтенного возраста, что наиболее сохранившимся ее фрагментом можно было считать обломок пластмассового козырька. Из-под кепки выбивались кудри неопределенного колера, бордовый нос типа «рубильник» и еще некоторая площадь, относящаяся, очевидно, к лицу и сплошь поросшая рыжеватой щетиной.

Чтобы сразу расположить меня к себе, посланец судьбы широко улыбнулся.

— Зд…асть, х…зяйка! — Меня чуть не сбил с ног причудливый букет ароматов, в котором — могу поклясться! — не было только моего пятизвездочного армянского коньяка. — К…упите клубничку! Недорого отдам, за п…терочку.

В руке у него действительно было грязное лукошко с какой-то красноватой кашицей, которая вполне могла иметь клубничное происхождение.

Видимо, на моем лице отразилась некая сложная гамма обуревавших меня чувств, и пьянчужка истолковал ее по-своему — как сомнение в выгодности предлагаемой сделки:

— Не сумлевайсь, х…зяйка: хорошая клуб…ника!

Для убедительности он протянул мне лукошко, из которого уже капали на пол капли ягодной крови.

— Дешево отдаю, всего п…терка, ну! Тут целых полтора кило, это ж даром, х…зяйка! Варенье сваришь детям. А?

— Да не нужна мне твоя клубника! — Я наконец обрела дар речи. — И детей у меня нет. Иди себе с Богом!

Я попыталась закрыть дверь, но он с неожиданной резвостью просунул в щель свое лукошко, а следом за лукошком показались плечо и голова. Остальное осталось за порогом, так как давление на дверь я не ослабила.

— Э, э, хозяйка! Зачем ты так, ну? Отличный товар! Давай п…терку и забирай… Ну хоть за трешку, слышь?

Его можно было понять: он пытался ухватить за хвост свою последнюю ускользающую надежду. В другой момент я без слов дала бы страждущему требуемую смехотворную сумму. Но сейчас я была слишком раздосадована на фортуну за подлый обман! Так что нахальство нежданного коммивояжера только подлило масла в огонь:

— Слушай, ты, сказано — вали отсюда!

Я решительно уперлась свободной рукой ему в плечо, он кряхтел, но не сдавался…

Ситуация явно принимала трагикомический характер. В принципе мне ничего не стоило бы спустить его с лестницы. Но останавливало одно соображение: в этом случае его клубника почти гарантированно размазалась бы не только по моей прихожей, но и по моему «отпадному» дачному прикиду. А это было бы уж совсем некстати…

— Что здесь происходит?

Голос за дверью раздался совершенно неожиданно: видимо, из-за нашей возни я не услышала, как подъехал лифт. От этого голоса сердце мое подпрыгнуло до самого горла — и безнадежно оборвалось куда-то вниз…

Одновременно с этой репликой нового персонажа объект, оказывавший давление на мою дверь, исчез с такой быстротой и легкостью, словно его выдернула могучая десница судьбы. Собственно, так оно и было на самом деле. От неожиданности я захлопнула дверь, навалившись на нее всей тяжестью, а когда снова распахнула — моему взору предстала картина, потрясшая меня своей аллегоричностью.

Могучий лев — нет, скорее орел! — держал за шиворот тощего пьяненького зайчишку, такого же поникшего, как и его клубника в лукошке (которое он, однако, крепко прижимал к себе).

Моя судьба меня не обманула! Она просто опоздала на пять минут — и только…

— Здравствуйте, Татьяна, — спокойно повернулся ко мне Григорий, не выпуская из лап свою добычу. — Все в порядке? Он вас не обидел?

— Нет-нет, мы мирно беседовали! — Я уже с трудом сдерживала смех. — Клубничку вот предлагал…

— Только и всего-то? И почем клубника, дядя?

Орел понемногу разжал стальные когти, и зайчишка, почуяв свободу, встрепенулся, решил, что не все еще потеряно:

— Х…зяин, недорого! П…терка всего. Хозяин, друг, возьми, выручи! А красавица твоя — того… сурова больно. — Незадачливый торговец бросил на меня заискивающий взгляд, пытаясь угодить нам обоим.