В походных условиях мне было несколько непривычно. Но работы грязной я никогда не боялась. Фейрин поначалу пытался меня ограждать от всего подряд. Пришлось провести с ним беседу, о том, что мы тут на равных, а если мне понадобиться его помощь, я стесняться не буду и попрошу его о ней сама. Не сразу, но он все же понял, что я не беспомощная барышня "стоящая перед дверью".

Все было неплохо. Занятая делом, я немного пришла в себя. Уже не все казалось мрачным и беспросветным. Даже какие-то мутные планы стали в голове возникать. Главная моя цель не изменилась, по сути. Только путь домой теперь лежал, через совсем недружелюбную ко мне Капиту. Это путешествие возможно и кстати сложилось. Пусть страсти улягутся, поуспокоятся и обо мне начнут забывать. Тем проще потом будет проникнуть в город. И еще нужно было подумать, куда пристроить Фейрина. Я много думала, но все же пришла к выводу, что о своей инородности ему рассказывать не нужно. Зачем? Совершенно ничего не менялось от того знает он или нет, откуда я взялась. Был шанс, что во время нашего побега его не узнали. Все думают, что он мертв. Для него так даже лучше. В других городах он сможет начать жизнь с чистого листа, когда я растворюсь в воздухе.

В городки и поселки мы не заезжали. Фейрин оставлял меня одну и ходил туда за необходимым, изображая пешего путника. Именно во время такого его похода, мне снова стало плохо. Стоянку мы облюбовали хорошую и решили, что задержимся. Переночуем, утром Фейрин сходит в городок за провизией, а дальше мы поедем только на следующий день. В ожидании, я приготовила обед, но он никак не возвращался, а я проголодалась. Совсем измаявшись, я решила не ждать и начала есть. Все повторилось точно, как в прошлый раз - резкий приступ удушья, боль. И еще быстрее, чем в прошлый раз. Хорошо, что маска лежала рядом, но все же я гораздо дольше приходила в себя на этот раз.

Фейрину я решила не говорить ничего, но он сам заметил, что я стала есть более торопливо. А что еще мне оставалось? Хотя и это не слишком и помогло. Новый приступ всего через несколько дней меня настиг. И я пролежала пластом целый день. Голова гудела и болела ужасно, вялость. Будто я надышалась угарным газом.

Пришлось сменить "режим питания". Теперь, я приподнимала маску, засовывала в рот кусочек еды и возвращала маску на место, пережевывая пищу уже в ней. На этих ухищрениях я продержалась примерно неделю. В тот раз мы застряли на три дня из-за меня. Есть как-то нужно было, но даже такие короткие снятия маски приводили к тому, что я просто без сил лежала, разбитая будто. Фейрин придумал для меня делать особую пищу - просто растирал в кашу еду, разбавляя бульоном. Вместо коротких заходов, я пила одним махом эту жидкую кашу. Кажется, помогло, но я быстро поняла, что пища так слишком быстро усваивается. После всех этих встрясок, я уже стала терять вес. Фейрин ничего не говорил по этому поводу, но я-то замечала, что брюки на мне болтаться начинают.

Мы еще даже половины пути не проехали, когда я слегла окончательно. Попив "кашки" на завтрак, я еле успела сдернуть маску, потому что меня начало тошнить. Контролировать себя в такие моменты невозможно, и я нахваталась ядовитого для меня воздуха так, что потеряла сознание. Пришла в себя только к вечеру.

– Очнулась?
– едва я открыла глаза, подскочил ко мне Фейрин и помог сесть.

– Я долго была без сознания? Надеюсь, не три дня прошло?

– Нет. Только вечер, - укутав меня неловко в покрывало, он не смотрел на меня и сердито отчитал: - Может, хватит шутить?

– Может и хватит, - я была слишком вялой, чтобы настаивать.

– Я думаю, что нам нужно отвезти тебя к лекарю.

– Это еще зачем?

– Ты же не можешь больше есть!

Я распахнула глаза в изумлении. Фейрин всегда спокоен. Даже когда спорил, чем-то был не доволен, доказывал свою точку зрения сдержанно, и не повышая голоса. А сейчас мало того, что голос повысил, еще и выглядел он очень сердитым.

– Придумаем что-нибудь.

– Что?! Вскроем тебе живот и будем прямо туда еду закидывать?!

– Да ты затейник, - я насмешливо хмыкнула. А потом вспомнила кое-что: - Но мысль в этом здравая есть.

– Какая?!

– Хватит кричать на меня, - я поморщилась. Молчал, молчал и вот разошелся...

– Прости, - уже гораздо тише ответил он, виновато ссутулившись.

– Лекарь нам не нужен. Ты сможешь меня поддерживать.

– Как?

– Когда ты был без сознания, я тебя как кормила, по-твоему?

– А ты меня кормила?

– А ты думаешь, что если человек в коме, жизненные процессы в нем останавливаются?!

– В чем?! Нет. То есть... я не думал...
– запутавшись и смутившись от этого еще больше, он встряхнул головой.
– Как это сделать?

Научить его как вливать энергию, было легко. Кажется, моя проблема разрешилась на время. Я все равно что на капельницах теперь была с питательным раствором. Но, тем не менее, я продолжала терять вес и слабеть. По чуть-чуть, день за днем.

Ехали мы теперь гораздо быстрее, Фейрин торопился доставить меня к Хранителям как можно скорее. Это сократило путь на неделю примерно. И все же когда мы приехали к дому Илина, я уже не могла уже передвигаться самостоятельно. Повозка слишком тяжелая оказалась для песчаной почвы, что в лесу с белыми деревьями была, проваливаясь по ступицы. Припрятав ее и оставив ящерок пастись неподалеку, Фейрин понес меня дальше на спине.

Даже от такого передвижения я устала и смутно помню, как мы прибыли на место. Уже стемнело, силуэт Илина в дверях открывшихся еще до того, как мы подошли к ним, было последним, что я ясно помнила. Хотя нет... Еще одно. Когда Фейрин отнес меня в дом и переложил на кровать, мне стало холодно без его тепла.

Проснулась я ночью и долго рассматривала зеленоватые разводы на сфере вокруг кровати, на которой я лежала. Словно в коконе едва светящемся я находилась. И маски на мне не было. Фейрин был рядом - спал за столом, положив голову на руки, слева от меня. И на него я долго смотрела обнаружив. Видно было, что он намаялся со мной. Под глазами темные тени. Он дернулся во сне, и рука соскользнула, едва не ударившись об пол. Фейрин тут же проснулся, часто моргая, и в первую очередь на меня посмотрел.