Шрифт:
– Так как ты тут оказалась?
– Фейрин меня привел. Я чуть горшок от испуга не разбила!
– всплеснула она руками.
– Грохот поднялся, будто по двери кто-то колотит. Из пустой комнаты! Хорошо, что Илин как раз зашел ко мне и открыл дверь.
– Я не знал, что так получиться. Извините, - видимо не в первый раз извинился Фейрин.
Лила сердито на него посмотрела и махнула рукой, продолжила мне ябедничать:
– Ввалился и давай орать, что ты умираешь! Я чуть не обмерла со страха, такой страшный!
– Орать?!
Сам факт того, что Фейрин смог наладить канал между катакомбами и домом Лилы, факт чудесный. Но вот то, что он умеет "орать" мне совсем не верилось.
– Где ты проход нашел подходящий? Тут же дверные проемы все огромные.
– Из обломков сложил.
Я тут же захотела посмотреть на это архитектурное чудо, но встать мне не позволили.
– Лежать до утра и никуда не ходить!
– притопнула ногой Лила.
– А если мне надо, - спрятала я под одеялом нос опять.
– Не обманывай, - не повелась на мои уловки Лила.
– Как ты можешь знать?!
– А кому как не мне знать, если я тебе средство специально дала, чтобы не бегала!
– сообщив сию смущающую информацию, она поднялась: - Пойду, проверю, как там раненый.
Мне и правда никуда не надо было. Просто встать хотелось. Фейрин хоть и смотрел в сторону с отсутствующим видом, но даже в сумрачном освещении, я смогла румянец у него на скулах увидеть.
– А почему мы тут?
– вдруг дошло до меня.
– Разве новый лагерь не в развалинах собирались делать?
– После такого боя? Ермил увел всех вниз.
– Кто?!
– Можешь и дальше меня Седым называть. Я не в обиде, - сообщил... Седой к нам подходя.
– Хорошо, что очнулась. И спасибо вам за помощь.
– Спасибо?
Я явно еще не в себе была, раз спрашивала о всяких глупостях, совсем позабыв в какой... яме мы все оказались.
– Что со стражами Ценсарата?
– Они забрали всех с пустоши.
– Забрали?
Это значит, что мы кого-то убили? Или только сильно ранили? Всматриваться в лица мужчин, оказалось бесполезно. Да и откуда они знать могли? И что теперь об этом переживать? Выяснять кто виноват, а кто прав? Кто первый начал, а кто не остановился вовремя?
– Простите, - ни могла не сказать я.
– Почему просишь прощения?
– удивился Седой.
– Если бы мы не вмешались...
– Мой человек погиб бы, - твердо заявил Ермил.
– Но теперь вас обвинят в нападении. Еще и в том, что вы нас укрываете.
– Не факт, что нас узнали, - сказал Фейрин.
– Надолго ли?
– Поживем, увидим, - философски ответил на это Седой.
– Отдыхай.
Чувствовала себя, чисто физически, я нормально совершенно. Но кто его знает, что Лила со мной сделала, раз так строго не только сказала, но и сделала все для того, чтобы я не ходила никуда. Из моего угла ничего особенного видно не было. Спать не хотелось совершенно. Мысли, само собой, стали заедать мою не занятую ничем голову.
Жалела ли я о том, что сделала? Нет... Точно нет. Это не мягкосердечие, просто... не было для меня такой причины, чтобы я кого-то могла убить или позволить это сделать другим. Для меня ценность жизни абсолютна. Если бы, ситуация сложилась в точности до наоборот, например, какой-то маг попался перевертышам и они стали бы его мучить, или просто попытались бы его убить - я бы за него заступилась бы.
И мучатся сожалениями, я не собиралась. Если все уже сделано, что толку гадать, как оно могло сложиться, если бы я поступила по-другому? Ошибка это была или нет - будущее покажет. Пока я могла только бороться за собственную жизнь.
А теперь положение сложилось такое, что только это и оставалось. Нас с Фейрином, теперь точно причислили к оборотням. С точки зрения Ценсарата - бунт. Ведь перевертыши были лишены всяческих прав, кроме права прозябать и медленно вымирать в развалинах Чумного города. И вдруг, они оказывают сопротивление и еще и с помощью перебежчиков, то есть нас с Фейрином. Нас могли принять за случайно вмешавшихся, только если стычка в лесу закончилась бы. Но то, что произошло потом, неоднозначно указывало, что мы с оборотнями заодно.
Больше всего именно из-за них я и переживала. Они же беззащитны по сути! Что они могут противопоставить Ценсарату?!
Фейрин вернулся:
– Мы хотим на поверхность подняться и проверить, что там, - сообщил.
– Почему сейчас?
– Сейчас ночь. Возможно "глазков" набросать побольше выйдет.
– Будь острожен.
Никогда я ему такого не говорила. И хорошо даже, что он просто кивнул и ничего больше не сказав, ушел. Я маялась, обдумывая ситуацию и так и эдак. Ничего путного в голову не шло. Лила куда-то запропастилась. Наверное, лечила грифона раненого, криков больше не было слышно.