— Нет! — рявкнула, швырнув лопатку, которой переворачивала блины, на пол. — Хватит с него двух папаш.

— От меня, — закончил он мысль, а я стиснула зубы, поняв, что спорить бессмысленно, если рассчитываю получить развод. И мое обещание самой себе, что притворства достаточно, гроша ломаного не стоит.

Тимур поднялся, подошёл и поцеловал меня в макушку, а затем просто вышел, оставив переваривать.

И началось. Днём я ездила на работу, приезжала пораньше, чтобы успеть приготовить к его возвращению, потом садилась за дипломную работу, официальных мероприятий было в неделю по два минимум, я наряжалась, как кукла, расточала улыбки и тихо ненавидела себя.

Через месяц на одном из таких сборищ я встретила Марка. С милой девушкой, он принципиально игнорировал меня, громко смеялся и трогательно поддерживал ее под спину. Я спала в отдельной спальне, рыдала ночами, а днём все начиналось сначала. К официальным мероприятиям Тимура прибавились мои на благо фонда, Марк то и дело мелькал перед глазами, но ни разу даже не поздоровался. Я начала сомневаться, что стоит разводиться, и начала присматриваться к Тимуру.

К концу третьего месяца я договорилась о защите дипломной работы, живот начал округляться, я перестала влезать в старую одежду, разозлилась и сожгла все во дворе дома Краснова. Смотрела на пожарище и поняла, что огня маловато. Слила бензин из бака в канистру, которую нашла в гараже, облила гостиную и подожгла, выбежав на улицу. Огонь быстро разгорался, я улыбнулась и выдохнула:

— Так-то лучше.

Постояла немного и вызвала такси. Водитель выскочил из машины, держась за голову, а я отмахнулась:

— Не обращайте внимания, — назвала адрес и села в машину. Ему ничего не осталось, как сесть за руль, он покосился через зеркало, но я осталась невозмутима.

Вышла у офиса Брянцева, сообщила секретарю, что мне надо попасть к нему во что бы то ни стало, он вышел на звук моего голоса и широко распахнул дверь.

— Развод, — сказала коротко, плюхнувшись в кресло.

— Уверена? — уточнил осторожно. — У тебя не останется ничего.

— У меня есть дом, — пожала плечами, а он кивнул.

И вновь закрутилось. Тимур был в бешенстве, орал и крушил мебель, грозившись оставить меня с голой жопой, что, в общем-то, и так было очевидно, так что я просто закрылась в своей комнате и молча собирала вещи, коих набралось немного: всего-то маленький дорожный чемодан. Утром он применил запрещённый приём и долго объяснял мне, что моему дорогому Марку до меня нет дела, он все три месяца появляется на публике с одной и той же девушкой, там все серьезно, а мне скоро рожать, но я осталась непреклонна.

Развод затянулся ещё на три месяца, я жила на своей даче на деньги, припрятанные ещё до первого брака, защитила диплом и получила долгожданную корочку, с гордостью продемонстрировав ее отцу, в первые за долгое время посетив его могилу. К моменту, когда я получила штамп в паспорте, аннулирующий предыдущий, до родов оставалась неделя. Перемещаться в пространстве было затруднительно, из-за всей этой кутерьмы я напрочь забыла о подготовке, хотя, по большому счету, просто боялась показываться в городе, да и тащить на себе детскую кроватку было не с руки, а доставка влетела бы в копеечку.

Проснувшись свободной женщиной, я почувствовала прилив сил, доковыляла до остановки и решила, что надо купить хотя бы необходимым минимум на первое время, доехала до центра и, повинуясь порыву, пошла не в детский магазин, а в хозяйственный. Купила два рулона малярного скотча, одела их на руку, как браслеты, и через полчаса топталась под дверью Марка.

«Если дверь откроет девушка… а, была ни была» — протянула руку к звонку, но не успела нажать — дверь распахнулась.

Он смотрел хмуро своими разными глазами, я стушевалась, но решила идти до конца. Сделала шаг, водворяясь в квартиру, окинула быстрым взглядом прихожую, не увидела женских вещей, сняла кроссовки, опершись рукой о стену, и прошла прямиком в спальню. Сняла с руки малярный скотч, опустилась на колени и начала старательно «рисовать» очертания мебели. Марк молча наблюдал, продолжая хмуриться, а когда я закончила, неловко поднимаясь по стенке, взял за руку и повёл из комнаты. Я думала, он просто вышвырнет меня, но он подвёл к другой комнате и распахнул дверь, оставшись стоять за спиной.

— Так и знал, что ты дотянешь до последнего, — буркнул недовольно, а я сделала шаг назад, упершись в него спиной. Его руки тут же легли на мой необъятный живот, я покосилась на него, не решаясь спросить, а он вздохнул: — Не нравится?

Я развернулась обратно, осматривая самую уютную детскую в нежно-розовой гамме, которую только могла вообразить, и не сдержала слез. Конечно, он был в курсе, что я жду девочку. И потрудился на славу, но…

— Кто та девушка? — выпалила, зажмурившись, а он хохотнул:

— Сестра. Я вас познакомлю, она принимала непосредственное участие, я не такой знаток по детям, каким хотел казаться. И сумку в роддом она собирала, я в неё даже не заглядывал. Если по-честному, было страшно. Даже думать не хочу о том, что из тебя полезет человек. Черт, я уже об этом думаю… Что-то нервно мне, развернись-ка, — я развернулась и оказалась довольно далеко от него, прыснув и прищурив один глаз. — Похоже, я не все учёл… — протянул задумчиво и заговорил с животом: — Только давай без сюрпризов, у меня неделя и я хочу успеть хотя бы прикоснуться к прекрасному, — а потом посмотрел мне в глаза: — Я понятия не имею, с какой стороны к тебе подойти. Но очень хочется. Помогай.